Хладнокровное чудовище

Александрова Евгения

Предпоследней свой выбор должна была сделать Арнеина. Не глядя на Сиркха, она шагнула к обвиняемым и даже будто не стала касаться не мага — а сделала выбор сразу. Запнулась на миг, но коснулась резко его руки и так же резко отдернула свою. И бросила взгляд из-под бровей на императора — прямой, внезапный, болезненный.

Эта белокурая девушка из северного княжества казалась такой хрупкой рядом с монументальным Сиркхом, даже нежной, точно небольшой ком снега, готовый растаять от воздействия. И вместе с тем в ней скользнула опасная сила. Она чувствует слишком хорошо, слишком чутко, чтобы

от нее укрылось происходящее.

Это не испытание на истинность или ложность обвинения. Это испытание — лишить жизни человека, сказать одно слово, бросить взгляд — который якобы по воле богов может даровать прощение, а может отнять самое ценное, что есть в этом мире.

Вальдер коротко усмехнулся. Легко быть на войне и сталкиваться со смертью. Он воевал с восемнадцати. Долгих двадцать четыре года. Эти девушки едва ли принимали в своей жизни более важные решения, чем выбор платья на первый бал, или кому из кавалеров отдать предпочтение в танце.

Звон нарастал, пробирал всё тело. Издалека донесся вибрирующий звук гонга, что оповещал о призыве на молитву Четырём богам. И те взирали прямо сейчас на то, как люди, обладающие дарованной ими силой, особенные люди — вершат суд над подобными себе. Будет ли это шаг по ступеням на пути к Духу?

Или так можно лишь оступиться, падая в пропасть.

Вальдер на миг прикрыл глаза. Ему часто казалось, что он уже летит в эту чёрную беспросвестную бездну, где нет ничего. Нет зла, нет добра. Нет выбора. Нет плохого, хорошего. Нет света, который притягивал бы к себе, как маяк. Который бы возвращал к смыслу.

Одно бесконечное падение. Отдаление от того, что для Сиркха составляло цель его земного путешествия. Приближение к Духу. Стремление к ослепляющему источнику — равняющему с богами.

Вальдер почувствовал, как сами собой сжались в кулаки пальцы левой руки, пока правая лежала на эфесе шпаги. Тогда, первый раз упав в эту пропасть, он испытал истинный ужас. Этот холод не передать словами. Это не сравниться даже с тем, как упасть в ледяную прорубь, тонуть на дне скованной льдиной реки, когда тьма смыкается вокруг крохотного пятна света. Он тонул так в детстве и уже готов был услышать последний стук сердца, но волей одного из Четырех богов — выжил.

Выжил.

Но не прекратил падать.

Вальдер вскинул голову, отгоняя прочь ночные кошмары. Айдан сделала шаг к обвиняемым — последняя, чей голос станет решающим. Родной дядя или незнакомый мужчина, не маг, чью вину запросто докажут, а Сиркх сохранит для себя ценную персону. Быть может, именно такого решения и ждет император — хитрости и жесткости. И никто не узнает правду.

Во взгляде Айдан де Марит, тёмноокой колдуньи, находящейся от него так близко, всего в десятке шагов, всколыхнулся пожар. Что сделает император, посмей она сделать неверный выбор и спасти своего родственника от кары?

Замерли все. Именно для этого Сиркх устроил представление, ради этого мгновения. Как величайший из дарханов — проверяет, насколько силен духом тот, кто хочет быть у власти.

На миг заклятье, сковывающее мужчин, ослабло. Невольно или нарочно. Сентар де Стайн резко обернулся к племяннице и кинул умоляющий взгляд, говорящий лучше любых слов. Он даже успел схватить

Айдан за тонкую ладонь, прежде чем она с трудом кивнула в его сторону, признавая вину.

Губы сами собой скривились. Забавный выбор. Истина или ложь, стать императрицей — жестокой и расчетливой, способной ради власти убить невиновного — или сказать правду, но покрыть свой род позором, признав дядю — изменником родины — и тем самым лишить себя всех преимуществ в отборе.

Убить родного человека и проиграть. Убить невиновного… и тоже проиграть. Выбор без выбора. Сиркх — хороший игрок.

Император медленно склонил голову, принимая выбор всех участниц. А после коротко воздел лицо к небу, соединил пальцы рук, вложив одну в другую как замок, и прошептал неразличимо слова на даори, обращаясь к Четырём.

Его голос внезапно прорвался из оглушающего купола, слился с далеким звуком гонга, соединяясь в резком резонансе, а потом превращаясь в сотрясающий землю гул. Вальдер не сводил взгляда с обвиняемых и успел заметить, как ужас на лице сентара де Марит сменился благоговением и надеждой… На мгновение. Прежде, чем сентар де Стайн рухнул лицом вниз.

Не было ни вспышки молнии, ни резкого удара или ощутимого магического воздействия, но будто сами Четверо пронеслись над площадью, подтверждая сделанный Императором выбор.

Айдан не удержалась и опустилась на колени рядом с мёртвым дядей. Ей стоило сохранить достоинство и не выдать своих чувств, но буря, всколыхнувшая душу, явно не подчинялась ей.

Сделанный ей выбор обернется крахом надежд. Даже попытка угодить императору не принесет ничего — раз ее ближайший родственник предатель. Отчаяние Айдан дотянулась до него самого. Вальдер пристально смотрел на то, как шелковистые волосы, уложенные в строгую прическу, выбились прядями и упали ей на лицо.

Айдан отчаянно прикусила губу и не решилась взглянуть на императора, который только что убил человека волей богов. Ей будто не стало до него никакого дела. До него, до всего Иввара, до всей её великой цели, к которой она так стремилась.

Их взгляды схлестнулись, и Вальдер не смог отвести глаз, как будто в отражении зрачков Айдан он видел собственную пропасть.

Глава 14

Не приворотное зелье

В комнате стало жарко, и Гаррет, оставшийся в рубахе, обмахнул лицо теми бумагами, которые принес для командира. Скоро на фронт, и среди последних распоряжений военного начальства принесли и зазывы сапожника в новую лавку за крепкими сапогами из мягкой кожи, а также прилетело несколько приглашений на обеды, которые Вальдер наверняка проигнорирует.

Ему ещё надо долечить рану на руке, да и куда больше он заинтригован своей игрой с несносной дарханкой. А если он чем-то и увлекался, то едва ли когда бросал начатое.

Гаррет вздохнул, заметив в почте и письмо от бывшей жены. Показывать его или нет? А может, самому прочесть сперва. Вальдер за много лет службы порой просил быть не только сослуживцем и правой рукой, но и отвечать за кое-какие личные и досадные вещи. И ладно бы то была просто бывшая жена с вредным характером, но ведь и дочка у них общая. А Айза Гаррету нравилась.