Холодная весна
Шрифт:
Но впереди была еще вся зима, и разгадывание жгучих тайн Кермарии развлечет его в мрачные и темные зимние ночи.
Весной он двинется дальше, но пока что исследовательский пыл не оставлял его. Так или иначе, он был рад, что звуки его арфы привлекли к его костру беременную Анну с садочком угрей в руках.
Бартелеми оставался у них до самого тепла. Молодая женщина была ему симпатична, и расставаться с нею оказалось для него тяжелее, чем он сам предполагал.
Анна проводила гостя до моста через
— Прощай, Анна, и благодарю за гостеприимство.
— Не за что, Бартелеми. Ты уже сполна расплатился, охраняя нас по ночам, а также, когда играл нам на арфе или учил нас своим песням. Они всем очень полюбились. Мы надолго тебя запомним.
— Это только малая часть из того, что я умею делать, — Бартелеми заколебался, по его щекам разлился легкий румянец. Но Анна, занятая ребенком, не заметила этого.
— И если тебе когда-нибудь захочется побродить по свету, Анна, пойдем со мной. У тебя хороший слух, чистый голос, красивое лицо. Из тебя получится неплохая трубадурша.
— Из меня? Трубадурша? — Анна недоверчиво засмеялась. — Уж не настолько мой голос и красив. Только благородные дамы уходят в трубадуры. А я простая деревенская девушка.
— С твоим слухом ты улавливаешь и запоминаешь мелодии скорее, чем сердце сделает два удара, — заверил ее бродячий менестрель, подтягивая ремешки, которыми придерживались его переметная сума и арфа.
Анна покачала головой и принялась укачивать младенца, чтобы тот не проснулся. На перила сел воробей, ухватил клювом соломинку и улетел с нею. Анна проследила за пичужкой взглядом.
— На следующую зиму, если будет нужда, возвращайся опять к нам, под наш кров.
— Ты очень добра, Анна, — ответил менестрель. — Обязательно воспользуюсь твоим приглашением.
— Куда теперь направишься?
— Сначала на юг. В Нант, затем в Пуату, а затем…
Анна перестала укачивать Жана и схватила Бартелеми за рукав.
— Ты собираешься в Аквитанию?
Легкая улыбка мелькнула на лице музыканта.
— Да. Я еще там не был. Говорят, что в Аквитании хороших певцов ценят куда больше, чем здесь, на севере.
— Тогда ты можешь увидеться с ним, — проговорила Анна как бы про себя.
Бартелеми притворился, что не расслышал.
— Что?
— Ты можешь увидеться с Раймондом.
— Пошли вместе, милочка. И тогда ты увидишь его сама.
Бартелеми к тому времени уже знал, что Раймондом звали отца малыша, но не был уверен, что они повенчаны. Ему представлялось, что любовник Анны улепетнул от нее, как только узнал о ее беременности.
Поглаживая одной ладонью головку мальчика, Анна засомневалась:
— Если бы я могла…
Почувствовав неуверенность в ее голосе, Бартелеми начал настаивать:
— Анна, ну что тебя держит? Я буду заботиться о тебе. Ты доставишь мне огромное удовольствие, если мы отправимся вместе.
— Я
— Что за ерунда! Ты ведь не станешь сидеть сложа руки. Будешь принимать участие в представлении. Я знаю, у тебя получится.
Анна решительно покачала головой.
— Нет, друг мой, хоть ты и очень добр ко мне. Но я не оставлю Кермарию. Жан слишком мал, и его жизнь слишком дорога всем нам, чтобы рисковать ею на пыльных дорогах Франции. Пока Раймонд не вернется, я буду ждать его тут.
— Что ж, тогда пора прощаться.
— Пусть хранит тебя судьба, Бартелеми. Послушай…
— Что?
— Если… если встретишь Раймонда, ты расскажешь ему обо мне?
— Само собой, расскажу.
— Передай ему, что Анна любит его, и скажи о ребенке. Скажи, пусть возвращается.
Бартелеми наклонился, чтобы прикоснуться губами к ее щеке, но поцеловать не решился.
— Скажу.
— И еще…
— Да?
— Ты помнишь, что он зовет себя Гвионн Леклерк?
Бартелеми усмехнулся. Анна всю зиму сочиняла и распевала песни о Раймонде Хереви и Гвионне Леклерке, и Бартелеми помнил в них каждое слово, хоть и звучали они по-бретонски.
— Еще бы не помнить.
— Если есть причина, по которой он не может сейчас вернуться домой, и ты на самом деле проведешь следующую зиму у нас, тогда следующей весной я пойду с тобой. К нему.
Лицо менестреля просветлело.
— Ты хочешь сказать, что если я найду твоего Раймонда, следующей весной мы можем отправиться в путь вместе, как трубадур и певица?
С нежностью глядя на ребенка, который посапывал у нее за спиной, Анна кивнула.
— Именно так. Я хочу его увидеть. К тому времени Жан немного подрастет и достаточно окрепнет для бродячей жизни.
Бартелеми торжественно повернул лицо Анны к своему и вгляделся своими голубыми глазами в ее глаза.
— Отлично, Анна. Если ты даешь мне такое поручение, я разыщу твоего любовника и вернусь назад, чтобы сопроводить тебя к нему. И ты станешь моей спутницей. Договорились?
— Договорились.
— Скрепим наш договор поцелуем.
Бартелеми ле Харпур наклонился и теперь уже без колебаний поцеловал Анну в губы. Несмотря на врожденную деликатность, бродячий трубадур умел добиваться своего. Затем он выпрямился и зашагал по дороге, насвистывая любовную песенку.
В смущении Анна потерла пальцем то место, куда он ее поцеловал.
Она смотрела вслед менестрелю еще долго-долго, пока тот не дошел до поворота, где его скрыли кусты боярышника, росшие по краям дороги.
Глава семнадцатая
Весна 1187 года.
Констанция, герцогиня Бретани, муж которой Джеффри был убит на турнире предыдущим летом, родила сына, которого назвали Артуром. Жители Бретани ликовали, по всему герцогству звонили колокола.