Хождение Восвояси
Шрифт:
– Тут случилась справедливость.
– Тебя мне и было надо! – загорелись огнем глаза полководца, получившего бонусное подкрепление одновременно с предложением сдаваться.
– Я удивлён, – иронично склонил голову котэнгу.
Миномёто впился обжигающим взором в лицо человека-ворона.
– Котэнгу. Ты стал болтливым и непочтительным, как сорока. Смотри, чтобы твои мозги не последовали по пути твоего языка. Помни, для меня пустоголовый балабол имеет ценность дырявой бочки. Ну да об этом мы поговорим потом. Сейчас же…
– Извините, милейший Миномёто-сан! – перекрывая гомон счастливых придворных,
Брови тайсёгуна наперегонки поползли вверх: второй шок за три минуты координации их перемещения не помог.
Расталкивая носилконосильщиков и подушкоподсовывальщиков, император быстрыми шагами шёл к своему военачальнику. Справа и слева от него, как адъютанты, подставив плечи под чуть дрожащие руки Маяхаты, поспешали Ивановичи. Но доведя своего подопечного до тайсёгуна, они переглянулись и молча направились назад, к родителям. Помощь и моральная поддержка – это хорошо, но некоторые разговоры должны вестись один на один, как схватка поединщиков на поле боя, даже если как после схватки поединщиков обратно вернётся только половина бойцов.
– Не хочется огорчать вас… – начал было император, примолк, задумавшись на миг над своими словами, и улыбнулся: – Хотя нет, конечно же хочется, причем очень давно. К чему унижать обманом такого проницательного человека, как вы? К чему это я? Ах, да. Занами-кун – человек… птица… существо императорской крови, а это значит, что командовать им могу исключительно я. Верю, что вы нанесли ему обиду своими торопливыми словами под воздействием огненного… путешествия… будучи в состоянии разбалансированном и смущённом. Поэтому небольшой, но ценный подарок-извинение, преподнесённый моему родичу до захода солнца, покроет вашу невольную потерю лица.
– Что?!.. – Миномёто побледнел от ярости, вдохнул, расширил ноздри…
Шумное море придворных за императорской спиной моментально покрылось тишиной, как ледяной коркой.
– Это мой котэнгу!
– Это мой родич!
– Божественная Мимасита, да не угаснут ее лучи, отдала его нашему роду!
– Божественная Мимасита, да не угаснут ее лучи, не делала ничего подобного!
Третий шок.
– Но она сказала это! И факт сей занесен в анналы свидетелями и летописцами!
Негасима пожал плечами.
– Ну, сказала. Но она, во-первых, не имела это в виду, а во-вторых, была немного сердита на моего безответственного предка. Но сын за отца не отвечает, как известно, и тем более прапрадед за праправнука, или какая там у нашей ветви рода с Занами-кун степень родства. Как бы то ни было, спокойствие и процветание империи зависит от того, что каждый знает своё место. Моё место – править. Ваше – повиноваться.
– Что-то вы поздно об этом задумались, мой император! – прорычал Миномёто.
– Лучше поздно, чем слишком поздно, мой тайсёгун, – меланхолично пожал плечами тэнно. – А теперь, когда все вопросы этикета, истории и психологии были нами так удачно разрешены, я вас больше не задерживаю. Отдых вам не повредит.
– Небольшой…
– Большой.
– Большой?.. – Миномёто недоумённо моргнул. Которым по счёту это был шок за последние двадцать минут, он сосчитать затруднялся.
– А также широкий, высокий, глубокий и длинный. У вас есть домик
– Нет.
– А дворец в посёлке городского типа?
– Н-нет.
– А замок в захолустном городишке?
– Да.
– Замечательно. До меня дошли слухи, что обитатели этого замка и городка срочно нуждаются в твёрдой, но заботливой руке своего господина, которую они ощутят не позже, чем завтра к вечеру. Все причитающиеся вам почести, регалии и нахлебники, естественно, отправятся туда с вами. И как только я захочу лицезреть вас снова или услышать слова военной мудрости, я тут же пришлю посыльного.
– Всегда буду рад оказать такую услугу… Негасима-кун, – смиренно склонил голову котэнгу, лукаво поблёскивая круглыми птичьими глазами.
– А если я откажусь? Кликну моих самураев… подниму войска… – прищуренный взгляд Миномёто пронзил императора не хуже любого копья. – Военный опыт на моей стороне. Вооружение. Оснащение. Обученные боевому искусству букё.
– Тогда я тоже кликну верных мне людей. Может, часть вашего войска перейдёт на сторону законного правителя. Может, часть моего – на сторону сильнейшего. Затем начнётся короткая гражданская война, в которой, скорее всего, династия Маяхат сгинет.
– И вы не боитесь? [274]
Император глянул в глаза тайсёгуну. Копьё налетело на камень.
– Боюсь. Я молод, люблю поэзию, друзей, девушек и жизнь вообще и не хочу умирать. Но бывают такие ситуации, когда можно отступить или уступить, а бывают такие, когда в шаге за твоей спиной тебя поджидает кое-что похуже могилы. Не знаю, каким чудом и чьей волей я выкарабкался оттуда один раз, но понял я одно. Второго раза для меня не будет.
– Но империя! Восвояси! Вотвоясьские ничтожества, возомнившие, что могут безнаказанно плюнуть в лицо Вамаяси!..
274
"Лучезарные булки Мимаситы, который это уже по счёту шок?.."
– Как мы безнаказанно плюнули в их лицо много лет назад?
– Нет! То есть да… Но это – другое дело!
– Это дело одно и то же. Дело, главное в котором понимать, когда остановиться. До свидания, Шино-сан. Наше знакомство с вами много отняло у меня – но много и дало, за что я благодарен светлоликой Мимасите – и вам. Всего вам удачного.
И не дожидаясь ответа опешившего военачальника, которому в первый раз в жизни сказали не путаться под ногами и проваливать, хоть и в такой изящной форме, тэнно повернулся и пошёл.
– Подушки мне, подушки! И где это несчастное мороженое?!
Свист короткого меча, вылетающего из ножен, показался оглушительным в не оттаявшей еще тишине. Хруст камней под опускающимся на колени человеком – еще оглушительней, хоть и по другой причине.
– Поведению моему нет оправдания, тэнно. Моё лицо потеряно. Моя жизнь ничтожна. Прошу милости совершить сеппуку своими руками.
В этот миг утренняя дымка рассеялась, и первый истинный луч солнца упал на застывшего императора. И только теперь лукоморцы заметили, как по бледному лицу Маяхаты катятся капли пота – и как капля за каплей из позы его уходит напряжение, не заметное ранее.