Хозяин антимагии 2
Шрифт:
— Ты хочешь добыть из них антимагическое вещество.
— Да. Нельзя упускать такую возможность.
Тишина повисла между нами, нарушаемая только треском костра. Амат сжал кулаки, его лицо исказила внутренняя борьба.
— Ты понимаешь, насколько это опасно? — прошептал он. — Не только из-за муравьидов. Если кто-то узнает…
— Понимаю.
Амат резко повернулся ко мне, его глаза горели.
— Тогда зачем? Я же тебе рассказывал, к чему всё это может привести!
Посмотрел
— Понимаю. Но я также понимаю, что люди боятся всего нового. А потом привыкают.
— Это не просто «новое»! — Амат почти зашипел, но тут же осёкся, оглянувшись по сторонам. Никто не обращал на нас внимания. Он понизил голос до шёпота. — Это конец магии. Конец всего, что делает этот мир… этим миром.
Мои пальцы непроизвольно сжали край карты.
— А если это не конец, а начало чего-то другого?
Амат смотрел на меня, словно видел впервые.
— Ты действительно в это веришь?
— Я верю, что нельзя стоять на месте.
Мы замолчали. Где-то вдали раздался звериный вой, и несколько солдат насторожились, хватая оружие. Но звук стих, и лагерь снова погрузился в полусонное состояние.
— Значит, нам нужно заручиться поддержкой Романа Молчанова, — наконец сказал Амат, словно приняв неизбежное.
Я кивнул.
— И совместить это с каким-нибудь боевым выходом. В одиночку магам первого уровня не выжить в этом мире, — закончил Амат, тяжело вздохнув, его плечи опустились.
Ещё раз кивнул, соглашаясь с очевидным.
— Тогда договоримся с Молчановым, а пока всё разузнаем о возможном логове муравьидов и будем ждать задания где-то рядом, чтобы завернуть туда по дороге, — подвёл итог я.
— Ладно. А если что-то пойдёт не так?
— Всё будет нормально, — успокоил я Жимина.
Амат поднялся, его взгляд был твёрдым.
— Договорились, — сказал он, и мы скрепили соглашение рукопожатием.
На следующий день Старый город так и не был полностью зачищен. Несмотря на все усилия, к вечеру мы едва успели прошерстить три четверти территории.
Долгорукий, сильно матерясь, отдал приказ заночевать на месте и завершить работу утром.
Что удивительно — днём муравьиды не показывались вовсе. Будто растворились в раскалённом воздухе пустыни. Но стоило солнцу начать клониться к горизонту, как они появились вновь.
Те же размеренные, почти механические движения, та же странная организованность. Они методично собирали останки, не обращая на нас никакого внимания.
Вечером я забрался на полуразрушенную дозорную башню у восточной стены. Отсюда открывался потрясающий вид, но меня сейчас интересовали только монстры.
Две чёткие линии муравьидов, будто натянутые струны, тянулись по пустыне. Одна — к руинам города,
Вечером у костра я расспрашивал воинов из других отрядов, служивших в этой колонии не один год.
— Эти твари? Да они тут лет двадцать, не меньше, как часы ходят. После каждой стычки появляются — подчищают. Как дворники, ей-богу! — сплюнул мужик в огонь. — А гнездо их… Кто его знает. Ребята пробовали следить — не возвращались. То ли заблудились, то ли… ну, ты понял.
Все истории были как под копирку. Да, есть муравьиды. Но никто ничего не знает. Только домыслы и слухи.
Утром, едва закончив скудный завтрак из чёрствых сухарей и воды, мы дочистили Старый город от тварей и наконец двинулись обратно.
Солдаты шагали бодро, несмотря на тяжёлую поклажу. На спинах у них болтались связки хитиновых пластин, сверкающих на солнце, словно они несли доспехи средневекового рыцаря. В мешках позвякивали клыки песчаных крыс и железы ядовитых скорпеков — всё это на чёрном рынке стоило целое состояние.
Молчанов был на седьмом небе. Его лицо светилось, как фонарь в ночи.
— Ты только посмотри на этот улов! — он ударил меня по плечу так, что я едва удержался на ногах. — Десять процентов, слышишь? И не бумажками и монетами, а макрами! Как только придём в часть, то сдадим весь улов, а завтра Долгорукому выдадут десять процентов от стоимости трофеев, и вот они достанутся нам, — Молчанов опять довольно улыбнулся.
— А как будут распределяться деньги внутри роты? — поинтересовался я.
— Сами распределим. Половина на премии и поощрение отличившимся бойцам. Остальное — в ротную казну. На госпиталь, на гробы, да на тех, кто остался без кормильцев.
Дорогу одолели без происшествий. Только один раз дозорные заметили вдали тень песчаного ящера, но чудовище, к счастью, не проявило к нам интереса.
Но стоило только миновать главные ворота лагеря, как Надя вдруг вцепилась мне в руку. Её пальцы сжали моё запястье с такой силой, что я невольно вскрикнул от боли.
— Что случилось? — я огляделся.
Лагерь выглядел так же, как и два дня назад: те же казармы, та же суета, тот же запах пота и металла.
Она не ответила. Только указала дрожащей рукой на штабное здание.
Рядом с центральном флагштоком, где развевался полковой штандарт, был поднят чёрно-золотой стяг с фамильным гербом её дома: скрещёнными над горной вершиной мечами.
— Папа здесь, — дрожащим голосом прошептала девушка.
Глава 16
— Папа здесь.
Эти слова, произнесённые Надей шёпотом, прозвучали как приговор.