Хозяйка Его Виноградников
Шрифт:
– Так это когда ещё будет! – тоскливо протянул паренек и заканючил: – Дядя Рэй, ну хоть чуть-чуть! Хоть попробовать!
– Нико, нечего там пробовать, кислятина-кислятиной! – заверил его Рэй.
– Ага и именно поэтому вы все её пьете! Причем пьете намного больше, чем сока! Намного-намного больше! – не поверили ему.
Крыть было нечем, поэтому Рэй вернулся к роли взрослого и мудрого, правда, тон на сей раз он использовал уже не менторский, а доверительный:
– Хорошо, ребята, так и быть я открою вам тайну, – слегка улыбнувшись заговорщицки проговорил
Его тут же заверили двумя страшными клятвами, среди которых было «чтоб мне никогда больше маминого яблочного пирога не есть» и «клянусь Мурзиком»
– Я принимаю вашу клятву! – торжественно провозгласил Рэй и, наконец, сообщил им великую тайну: – Взрослые пьют шампанское не потому, что оно вкусное, а потому, что такова традиция и потому что они думают, что оно помогает им казаться солидными и умными, – объяснил он. – На самом же деле, – продолжал вдохновенно заливать он, – все они предпочли бы пить сок, потому что он намного вкуснее и полезнее, но они боятся нарушить традицию. Потому, ребята, пользуйтесь моментом, пока у вас есть такая возможность, пейте то, что вкусно и полезно, а не то, что принято!
Рэй так вдохновенно сочинял, что даже сам себе поверил. Тем обиднее было то, что тот, кого он убеждал, ему не поверил.
– Но они же взрослые! А взрослые могут делать всё что хотят! – голосом полным скепсиса и уверенности в собственной правоте возразил смышлёный мальчуган.
Рэй тяжело вздохнул.
– Если бы… Если бы это было так, – совершенно искренне проговорил он, поскольку шестилетний малыш сам того не зная, наступил ему на больную мозоль. – Я вот, например, совершенно не хочу здесь быть и шампанское пить не хочу, – пожаловался он мальчугану. – А приходится…
Но ему снова не поверили.
– Врё-ооошь! – уверенным тоном констатировал мальчуган.
– Нет, не врёт! – возразила его сестра. – Разве не слышишь какой у него голос грустный?
«Ну разве он не прелесть?» – наблюдая за переговаривающимся с детьми Рэем, тем временем думала Джулия. Она впервые видела его таким искренним, мягким, заботливым и… уязвимым. Обычно сдержанный, строгий и серьезный, сейчас он демонстрировал ту грань своей личности, которую обычно ото всех скрывал. Она не слышала, о чем Рэй говорил с детьми, но видела, как внимателен он был к ним, какой теплотой и заботой светились его глаза и думала о том, что о лучшем отце для её детей, она не могла бы и мечтать.
Его общение с детьми так её растрогало, что она почти решила подойти к нему, как вдруг краем глаза заметила мелькнувшее изумрудное платье, повернулась и увидела, что Виктория и экономка замка направляются в комнату для дам.
После она скажет себе, что это было ниспосланное ей свыше наитие, в тот же момент она и сама не поняла, зачем она тоже направилась в комнату для дам.
Джулия вошла в дверь уютной, обшитой дубовыми панелями дамской комнаты через несколько минут после Виктории. Мягкий свет настенных бра освещал помещение мягким, теплым светом, а расставленные на полках цветочные композиции, наполняли его тонким цветочным
К этому моменту Виктория уже стояла у зеркала, моя руки. Когда двери за её спиной открылись она инстинктивно оглянулась и улыбнулась вошедшей поразительно красивой женщине, которая тепло улыбнулась ей в ответ и присоединилась к ней, встав рядом.
На незнакомке было украшенное богатой вышивкой и кружевом вечернее платье из алого шёлка, которое подчёркивало её стройную фигуру и удивительно светлую кожу. Длинные иссиня-черные волосы красавицы были уложены в высокую причёску, из которой на точеные, оголенные плечи спадали несколько локонов. Массивные серьги с рубинами подчеркивали её длинную шею, а массивное ожерелье всё с теми же рубинами привлекало внимание к её пышной груди, которую декольте «любезно» выставляло на показ.
– Мы так и не были представлены, вы не возражаете, если я проявлю невоспитанность и представлюсь сама, – продолжая улыбаться одной из своих самых располагающих и обаятельных улыбок, обратилась Джулия к своей жертве, поправляя волосы, слегка касаясь их пальцами.
– Конечно, не возражаю, – искренне улыбнулась Виктория и представилась. – Виктория.
– Я знаю, вас все здесь знают, – сообщила ей «большой секрет» новая знакомая и представилась. – Сеньора фон Кастелло-Бьянки, но для вас просто Джулия, – доверительно добавила она.
– И я для вас просто Виктория, – любезностью на любезность ответила Виктория, просто чтобы что-то сказать.
– Признаюсь честно, я не смогла себе отказать, познакомиться с подругой по несчастью, – подкрашивая губы, заговорщицким тоном сообщила Джулия.
Виктория, слегка нахмурившись, вопросительно посмотрела на неё. Она сама не понимала почему, но доброжелательность новой знакомой казалась ей слишком нарочитой и это вызвало у неё внутреннее беспокойство. Кроме того, улыбка «подруги по несчастью» казалась ей слишком ослепительной, а взгляд – слишком внимательным. Настолько внимательным, что почти оценивающим.
– Я тоже выгодная партия. Я вдова и мой покойной муж был очень состоятельным человеком, – объяснила Джулия.
– О-о, – сочувственно выдохнула Виктория, почувствовав себя неловко за то, что подозревала новую знакомую в излишней дружелюбности. – Примите мои соболезнования.
Джулия кивнула и вздохнула.
– Это был договорной брак. Я вышла замуж совсем юной, и он был намного старше меня, поэтому не буду притворяться, что я безумно скорблю. А вы? Вы скорбите?
Виктория вновь удивленно посмотрела на новую знакомую.
– Я слышала, что вы тоже были замужем и недавно овдовели, – объяснила та. И снова Виктория уловила в её взгляде искорку не просто внимательности, но оценивания. Причем недоброжелательного оценивания.
Виктории стоило бы обратить внимание и на эту искорку, и на то, что новая знакомая задает слишком личные вопросы. И насторожиться. Она же наоборот нашла Джулии оправдания. Она решила, что раздражение и неприятие в ней вызвала не «подруга по несчастью», а болезненные для неё темы замужества и потеря памяти.