Хозяйка забытой усадьбы
Шрифт:
Мама говорила, что в этом нет ничего такого, и я все равно очень миленькая, но всякий раз обеспокоенно хмурилась. И однажды она принесла рецепт зелья и взяла с меня обещание, что я каждое утро буду закапывать этот элексир в глаза.
Капли делали радужку одинакового цвета, оставляя оттенок гречишного меда и убирая голубой. И мама радовалась каждый раз, когда фокус удавался.
И я приучилась делать это каждый день. Только в пансионе позволила себе расслабиться. Там людям не было дела до цвета моих глаз. Наставниц волновало лишь, насколько я усвоила предметы и перестала ли я шалить.
Вот
«И глаза у вас очень красивые. Некоторую красоту стоит прятать, чтобы сберечь», – будто снова услышала я задумчивый с хрипотцой баритон Ксавье.
Была готова поклясться, что это даже не намек, а руководство к действию.
К совету Главы наемников стоило прислушаться и стать внимательнее. В конце концов, это лишняя примета. Не знаю, рассказала ли об этом Иза мужу, но лучше перестраховаться.
Оказавшись дома, я поняла, что несмотря на тяжелый день и бессонную ночь, я полна энергии. Еще бы! У меня оставался всего один день, дел нужно было переделать много, и теперь, когда у меня появился лучик надежды, я смогу все.
Нужно успеть многое и себя не выдать.
Никогда не считала себя авантюристкой и рисковой особой, но жизнь диктовала свои правила, и проснувшийся во мне злой азарт был только на руку.
Устроившись на кухне с листом бумаги, я накидывала план.
Отказ от рода. Это не только шаг в направлении независимости, это поможет мне спрятаться хотя бы ненадолго. Ксавье обещал, что к ночи мне доставят новый магический паспорт на имя Манон Даргуа. Пока просто Манон. Не леди. Я написала отказную и с трепетом передала ее Главе гильдии. Рвать с корнями было страшно, но сейчас не время для сожалений.
Я с тоской обвела глазами кухню, на которой когда-то любила пить теплое молоко с печеньем и следить, как кухарка колдует над кастрюлями и жаровнями. Ох, сколько раз мне прилетало от нее за шалости, когда я баловалась бытовой магией, мешая ей.
Дом со всей меблировкой, описанный приставами, уже отошел к Дантесолям, и мне в нем принадлежали лишь личные вещи. Мне разрешено жить здесь только до окончания траура. До слез жаль было семейного гнезда, даже потерявшего свой блеск, но все увезти с собой я все равно бы не смогла. Ксавье четко сказал: пара сундуков и несколько пухлых дорожных сумок. Это то, что возьмет в багаж почтовая карета. А добираться до нового дома мне придется именно таким способом. Ехать почти неделю. Билет на станции для меня приобретут тоже люди гильдии. Мне с моей огненной шевелюрой, которую не брали никакие краски, не стоило светиться в городе лишний раз.
Едва я решила, что отправлюсь я в путешествие в траурном наряде, капор которого скрывает волосы, как вдруг с моего запястья соскользнул родовой браслет. Я попыталась вернуть его на место, но ничего не выходило. Замочек отказывался закрываться. Сначала я запаниковала, а потом накатило понимание, что это Ксавье выполняет свою часть сделки. Отказная от рода принята. Я больше не леди Наргарра.
Что ж осталось собрать нехитрые пожитки, и можно бежать.
Свои сбережения у меня были очень скромными, и вряд ли их хватит надолго. Глава гильдии выдал мне пузатый мешочек с монетами
А вот странный обезличенный вексель, выписанный мне Ксавье, я поклялась обналичить только, если иного выхода не будет. Я с любопытством разглядывала орнаментального ворона, нарисованного там, где должен быть указан владелец. По уверению Главы вексель примут в любом банке Хвиссинии. Надеюсь, мне не доведется проверять это на своем опыте.
Так. Еще не забыть бумаги, подтверждающие право на наследство матери. Слава богу, проверка проводилась по капле крови. Я зазубрила адрес дома в Северной провинции. Что ждет меня там?
«И на за что не возвращайтесь в столицу хотя бы год, – напутствовал меня Ксавье. – Здесь будет неспокойно».
У меня не было ни малейшего желания мозолить глаза Грегори и Изольде. Не до тех пор, когда я смогу призвать их к ответу. Только вот… будет ли мне спокойнее в Северной провинции?
Наместник короля на бумаге, а на деле единственная и безграничная власть на этих спорных территориях – лорд-герцог Сангриено. Мой бывший жених.
Бездушное чудовище, которое отказало в незначительной помощи леди в беде.
– Леди Манон, скоро нелюдь притащится, – напомнила мне Марсия о предстоящем визите господина Сентиноса. – Я сундуки начну собирать на чердаке, чтобы он ничего не заподозрил. Свое я уже сложила, а вам бы посмотреть, что годно с собой брать.
У меня защипало в глазах.
– Марсия, – я постаралась не разреветься. – Я не знаю, что меня ждет. Куда ты собралась? Я дам тебе рекомендательное письмо, устроишься в столице. У тебя золотые руки…
– Да никуда я не устроюсь, – фыркнула горничная. – Мне Калиста – служанка леди Пронтас – сказала, что болотная змея всем леди прислала письмо, что меня на работу брать не стоит, потому что я нечиста на руку. Так что или в прачки идти, или с вами ехать. Я уж лучше с вами.
И, комкая передник, опустила глаза.
– Не оставляйте меня, леди Манон…
Я зашмыгала носом:
– Конечно, не оставлю Марсия.
Горничная воспряла, подлетела ко мне и крепко обняла.
– Ну не плачьте, леди! Мы со всем справимся! Я ведь все-все умею. И олух этот гильдийский неграмотный под окнами трется. Как поверенный уйдет, я заставлю этого нахала стащить сундуки к черному входу. А то руки распускает, пусть делом займется…
Незаметно вытирая слезы о накрахмаленную блузку Марсии, я благодарила судьбу за то, что не одна.
Конечно, мы со всем справимся. У нас просто не было другого выхода.
Да, мой дар считался неблагородным в высшем обществе. Жалкая бытовая магия, говорили они. Но я найду способ выжить.
А бывший жених… Ему, наверное, и дела теперь не было до меня.
Завтра в это время мы будем уже в пути.
Вот тогда я и подумаю, как отплатить лорду-герцогу за его пренебрежение.
А пока я решила, что немного осложнить жизнь новым владельцам моего семейного дома будет справедливо. Не один Ксавье изучал руны.