Хозяйка забытой усадьбы
Шрифт:
Не удержавшись, купила себе пирожок, чувствуя вину за то, что пока Марсия там одна и голодная, я тут лопаю сдобу за обе щеки.
Ох.
Пирожок был с капустой, что немного меня огорчило. И на запах был явно привлекательнее, чем на вкус, но, по крайней мере, он был теплым и сытным.
Зажав хрустящий бочок пирожка, я задумчиво оглядывала окрестности.
Малец был прав. Префектуру видно сразу.
Ворота ее были распахнуты, и что радовало, на крыльце не было видно какой-либо очереди. Осталось приговорить пирожок, и можно
Заглядевшись на необычную архитектуру, я упустила из вида, как из ворот префектуры на полном скаку вылетел вороной жеребец без седока. Толпа разбегалась на его пути, а я ничего не успевала сделать. Раздувая ноздри, конь летел прямо на меня. Послышались крики. Я понимала, что нужно убраться с дороги, но ноги будто вросли в землю. От ужаса я зажмурилась в ожидании удара массивными копытами.
Меня тряхнуло, на секунду мной овладело ощущение полета, и что-то ощутимо ударило по заду.
Спустя миг, я осознала, что подо мной что-то живое и теплое, а я в относительном порядке. А еще я была в седле. Если это можно было так назвать. Судорожно сглотнув, я открыла глаза и увидела перед собой мужское лицо.
Красивое, волевое.
Мужчина был скорее молод, вряд ли старше тридцати.
И он меня спас. Только теперь я сопоставила свои ощущения и произошедшее. Этот всадник подхватил меня в седло и спас от смерти. Сердце заколотилось с утроенной силой. Кажется, в «Страстной страсти» была такая сцена. Кавалер спас леди, а потом ее…
Я мгновенно покраснела и опустила глаза.
И тут же покраснела еще сильнее.
Мужчина был не совсем одет. Точнее, он был без камзола в одной расстегнутой рубахе.
И руки мои касались его обнаженной кожи, а ладони спасителя плотно держали меня за ребра, в опасной близости от груди.
Я снова вскинула взгляд на лицо всадника. Хорош. Прямой крупный нос, побелевшие скулы, брови вразлет, красивые губы, голубые до прозрачности глаза, сузившиеся, когда порыв ветра чуть приподнял мою вуаль.
От него пахло сеном, специями и еще чем-то, что меня неимоверно смущало.
Рядом с нами пара конюхов пытались усмирить вырвавшегося жеребца, которому узда была не по нраву.
Я уже набралась храбрости, чтобы поблагодарить за свое спасение, когда мужчина процедил:
– Идиотка! Ты не только выглядишь, как ворона! Ты она и есть! Если ты такая курица, сиди дома! Тебе жить надоело?
Глава 10. А пирожок все равно жалко
Весь романтическо-героический флер в моих глазах со спасителя как ветром сдуло. Какие наглые конюхи, однако, в Северной провинции!
Последние крохи благодарности испарились, когда он договорил:
– Или ты так старалась привлечь мое внимание, что решила рискнуть жизнью?
Я проследила за взглядом хама и почувствовала, как у меня под капором загорелись уши.
Во время незапланированной посадки в седло
Я бросилась исправлять ситуацию, потому что этот вид открылся не только конюху, но и всем остальным, а вокруг нас уже собиралась толпа зевак. Только вот сладить с пышной юбкой удалось не сразу. Оказалось, что, несмотря на все опасности, я так и не выпустила из руки пирожок, и он по-прежнему зажат у меня в кулаке. Правда, от чувств я так его сдавила, что часть начинки выдавилась на мужскую грудь.
Но это уже не мои проблемы!
Не буду же я жирными пальцами хвататься за платье?
Поэтому, балансируя на бедрах невоспитанного типа, я убрала другую, чистую, руку от горячего тела и опустила злосчастный подол.
– Ты чего творишь? – зашипел гад. – Это что? Новый вид флирта?
Я недоуменно посмотрела ему в лицо. Флирта? Я в нем не сильна, практики не было, а в «Страстной страсти» вроде бы ничего похожего не было. Конь под нами переступил копытами, я чуть качнулась, и почувствовала…
Ой.
До меня дошла суть намеков мужчины, и от возмущения у меня наконец прорезался дар речи.
– Да как вы могли? Да что вы о себе возомнили? – захлебывалась я. – Вы мне и даром не сдались!
Определенно, стоило навестить руниста. Мне тотально не везло с мужчинами. Со всеми, а не только с женихами. Может, на мне заклятье какое?
Тем временем, того злющего жеребца, чуть не затоптавшего меня, за узды протащили обратно в ворота, и наш конь медленным шагом сам двинулся следом. Съехать со своего места мне не позволили мужские руки, которые во отличие от моих, все еще оставались там, где и были. И мне даже показалось, что они сжались крепче.
– И поэтому ты расстегнула пуговки, да? И вуалька у тебя ровно такая, чтобы показать самое выгодное? Не удивлюсь, если ты еще и рыжая, – склонившись ко мне почти нос к носу, выговаривал тип.
А что? Рыжие у нас вне закона? Или это когда-то стало успеть синонимом разврата?
– А ну отпустите меня! – заерзала я на наглеце, губы его упрямо сжались. – Я буду жаловаться префекту!
– Он в отпуске, – ядовито улыбнулся тип.
– Тогда наместнику! – пригрозила я.
– Хотел бы я на это посмотреть, – смоляная бровь надменно изогнулась.
Он, что? Любимый конюх лорда-герцога?
– Вот и посмотрите! За лошадьми следить лучше надо! А не сваливать с больной головы на здоровую! – я уже даже не пыталась вести себя прилично.
– Не надо стоять, разинув рот! – рявкнули мне. – И тогда никому не придется тебя спасать! Курица!
– Павлин! – не осталась в долгу я. – А ну отпустите меня!
Поиграв желваками, несносный конюх все-таки спустил меня на землю. Что удивительно, даже вполне бережно. Жаль только, что в отличие от благородных лордов он позволил своим рукам больше, чем следовало. Но откуда ему знать про этикет, верно?