Хроники Ассирии. Син-аххе-риб. Книга четвертая. Урарту
Шрифт:
О том, что Арица ничего не знает ни о Шумуне, ни о Шели, Бальтазар говорить не стал.
***
На следующий день по случаю праздника в честь рождения Ашшур-аха-иддина, соправителя царя Син-аххе-риба, на площадях, прилегавших ко дворцу принца, были расставлены столы с яствами и напитками. Доступ — всем желающим. Многочисленных гостей, заполонивших улицы, встречали царица Закуту, обе жены ее сына, Набу-дини-эпиша, наместник Ниневии. Царский глашатай возвещал многие лета принцу Ашшуру и его родителям,
Син-аххе-риб с самого начала не собирался появляться на людях в день рождения сына. Ведь это означало бы, что отец им доволен, а это было не так. С другой стороны, дабы не вызвать лишних кривотолков, двор намеренно распространил слух, будто царь занемог, и это легко объясняло его отсутствие на празднике.
О том, что будет именно так, Шумун знал заранее, и поэтому не сомневался: сможет вырваться из дворца к своей Шели.
Он и забыл, когда с такой тщательностью готовился к выходу в город.
Надел льняную темно-фиолетового цвета рубаху-юбку, доходящую до самых лодыжек, подобрал подходящую случаю широкую и длинную перевязь, украшенную бахромой. Из-за жары отказался от доспехов, однако не забыл о кинжале. Волосы подвязал широкой лентой с золотыми бляхами. Обулся в легкие сандалии, ремнями перехватил икры, посмотрел на себя со стороны — ему все нравилось.
Покинув дворец, он сразу направился к Шели. Каково же было его разочарование, когда выяснилось, что мастерская закрыта, а хозяйки поблизости нет!
Оставалась призрачная надежда найти ее на празднике, хотя, наверное, легче было, отыскать перстень на морском дне. И все-таки Шумуну повезло: он почти сразу увидел Диялу и Ани. Подойти ближе он не решился, чтобы не обнаружить себя, и поэтому стал наблюдать за ними издали. Если они здесь, то рано или поздно тут появится и Шели. А еще ему казалось, что они обе чем-то озабочены. Дияла выглядела сердитой, Ани — заплаканной.
Откуда он мог знать, что это его отношения с Шели были всему причиной.
— У тебя повредился рассудок! — возмущалась Дияла, услышав, что Ани обвиняет ее в связи с Бальтазаром.
— Тогда зачем ему понадобилось стравливать твоих братьев и Шумуна?
— Знать бы… А давай-ка спросим об этом Шели! Почему-то мне кажется, что ей об этом известно больше, чем нам.
— И где мы ее найдем?
— В мастерской, она должна сейчас встречаться там с продавцом краски, которого угораздило приехать в такой день в Ниневию.
Однако уйти с площади оказалось не так-то просто. Толпа захватила молодых женщин в водоворот и отнесла их к центру площади, поближе к столам и царственным особам. Шумун, возвышавшийся посреди этого человеческого моря, точно скала, вдруг понял, что подруги Шели не собираются покидать праздник и едва ли пересекутся с его возлюбленной. Тогда он решил еще раз проверить мастерскую.
На
— Шели! — позвал он — и удивился, как в окружающей тишине громко прозвучали его слова.
Но вдруг услышал знакомый и такой родной ему голос:
— Я здесь милый, здесь! — весело откликнулась она, выглядывая из дома.
— Кто там с тобой?
Он был уверен, что ни слуг, ни рабов в доме в этот день не будет.
— Орти, торговец краской из Ниппура. И, кажется, он хочет меня ограбить, — пошутила Шели.
— Да как он смеет! Хочет нагреть руки на твоей неопытности?! — подыграл ей возлюбленный.
Затем в дверном проеме показался испуганно моргавший Орти. Меньше всего пожилой плотный вавилонянин с черной, явно крашеной бородой, хотел бы сейчас ссориться с таким важным заступником.
— Ты же сделаешь скидку нашей хозяйке в честь великого праздника? — надавил на него Шумун.
— Конечно, конечно, а как иначе в такой день…
Шели, довольная, что все разрешилось так быстро, а главное — в ее пользу, немедленно отсчитала красильщику нужное количество серебра, сказала, что будет ждать его к осени и, прощаясь, взяла с него слово не таить на нее обиды.
— Пойду разгружу мулов, да поеду, дорога дальняя. Хочу до темноты добраться до Калху, — прощаясь с хозяйкой, сказал он.
Шели удивилась:
— А где же твои слуги?
— Да вот хотел сэкономить. Мой караванщик теперь берет плату за каждого человека, которого я веду с собой. В этот раз товара было немного, я и решил отказаться от лишних трат.
Шели стало стыдно за свою уловку, — она знала, что у Орти семья, куча дочерей, и он не всегда сводит концы с концами, — но и возвращаться к той цене, что просил с нее торговец, тоже не хотелось. Молодая женщина наклонилась к его уху и прошептала: «Осенью заплачу, как просил».
Орти благодарно посмотрел на нее и пошел на задний двор, к оставленным без присмотра мулам.
Шумун тут же сгреб Шели в охапку, принялся целовать ее в шею и щеки, лоб и губы.
— Соскучился по тебе, — шептал он, едва сдерживая желание.
— Пусти, задушишь ведь, — задыхаясь от счастья, говорила она. — Ждала тебя. Снился мне три ночи кряду…
Из дальней комнаты вдруг послышался немного испуганный детский голос:
— Мама!
Шели, наконец отстранившись от возлюбленного, объяснила:
— Пришлось взять с собой Шадэ. Я оставила ее в мастерской. Небось мышь увидела... Подожди, я быстро.
Шумун неловко пожал плечами. Каждый раз, когда Шели приходила со своими дочерями, встреча получалась скомканной, а расставание коротким. Было и еще одно огорчение, с которым он не мог справиться. Девочки нравились ему — он так часто наблюдал за ними со стороны, что привязался к этим детям, как к родным, ведь они так были похожи на мать.