Хроники Ассирии. Син-аххе-риб. Книга четвертая. Урарту
Шрифт:
Ашшур-ахи-кар заметно побледнел, насупился, словно набираясь решимости сказать дерзость, но был краток:
— Тогда позволь мне не отвечать.
— Будь по-твоему, — неожиданно смягчился Арад-бел-ит. — Я запрещаю тебе видеться с принцессами без крайней необходимости, то есть пока их жизни ничего не угрожает. Однако если Хава еще раз посмеет вести себя неподобающим образом, разрешаю посадить ее в спальню под замок. Неделя-другая в четырех стенах, конечно, не образумит ее, но заставит впредь быть осмотрительнее. Где она сейчас?
— В саду.
—
Дворцовый сад давно оделся в осенний наряд. Повсюду, на поблекших клумбах и песчаных дорожках, лежали опавшие листья. Здесь было тихо, тоскливо, одиноко, хоть и очень красиво.
Хава встретила отца с тревогой. Он был единственным человеком, которого она боялась.
— Где здесь можно присесть? — спросил Арад-бел-ит.
— В глубине сада есть беседка, — тихо сказал дочь.
— Пойдем…
«А она повзрослела за эти месяцы. И еще больше расцвела. С ее умом и красотой она способна реки повернуть вспять, а уж приручить мужа…».
— Как здоровье твоей двоюродной сестры?
— Не знаю. Но не думаю, что ей стало лучше.
— Ты с ней ладишь?
— Отец, мне совершенно безразлично, умрет она или нет. Но если ты спрашиваешь меня о том, заботливо ли я к ней отношусь, то отвечу: да. Я хорошо помню о том, по чьей воле мы здесь оказались.
— Тогда я спокоен. С Адад-шум-уцуром я поговорю позже. Хотя воздух… воздух тут и вправду необыкновенный, — принц на мгновение остановился, запрокинул голову и вздохнул полной грудью, словно еще раз хотел убедиться, что не ошибся.
— Как здоровье деда?
— Все так же, хворает. Через день меняет лекарей, но лучше ему не становится. Это и не удивительно, он уже стар… А что Мар-Априм, почти не жил в Ордаклоу?
— Ты же прекрасно знаешь, между нами все кончено. Если бы не твоя просьба, я бы не помогала ему. И я рада, что он тут не появляется. Кстати, может, ты мне объяснишь, почему дед назначил награду за голову Мар-Зайи? Мне сказали, он кого-то убил.
— Да. Не поделил женщину с Шумуном…
До беседки больше не проронили ни слова. Когда присели на скамейку, Хава неожиданно ядовито рассмеялась:
— Отец, скажи, что ты привез хоть одну хорошую новость. Как поживает старая гиена? Может, заболела? Брошена в яму? Или умерла, и ты о ней забыл?
— Закуту? — принц усмехнулся. — Хотел бы я, чтобы хоть что-нибудь из того, что ты перечислила, сбылось. Но она в добром здравии. Радует одно — царь совершенно потерял к ней интерес… Но довольно о сплетнях. Признаюсь, я приехал к тебе не просто так. Я нашел для тебя достойного мужа.
Хава всегда была уверена, что принадлежит только себе. Любовь деда и следующая из этого вседозволенность позволили принцессе поверить в то, что никто и никогда не посмеет диктовать ей свою волю. Даже мысль о замужестве, высказанная отцом сразу после размолвки с Мар-Апримом, до этого момента казалась чем-то вроде неосуществимой угрозы… и вдруг в одночасье все изменилось. Хава почувствовала себя так, будто ее предали.
— И за кого же? — в ее голосе послышалось раздражение.
Но
— Противостояния с Ашшур-аха-иддином нам не избежать. Рано или поздно это произойдет. И тогда под его началом окажется вся шестидесятитысячная армия, с которой он воюет в Табале. А на кого опереться мне?.. С учетом настроений наместников, единственный для меня путь — искать союзников за пределами Ассирии. Я надеюсь на киммерийцев, урартов и… скифов. Ишпакай среди них — самый сильный союзник. Но он поставил условие — поддержать притязания царя Деиока на мидийский трон, дабы стать единовластным правителем. Я же пойду на это, только если буду уверен, что смогу держать его в узде. И здесь мне нужна твоя помощь.
Лицо Хавы, после того как она услышала имя своего суженого, исказила гримаса отвращения:
— Деиок?! Этот коротконогий уродец! Ты слышал о его гареме?! Об этом зверинце! О его жестокости слагают легенды. И ты хочешь отдать меня на съедение этому животному?!
Арад-бел-ит был разочарован и все-таки предпринял еще одну попытку.
— Я верю в тебя; и хочу, чтобы ты его приручила. Как однажды Закуту приручила моего отца.
— И у меня нет выбора?
— Нет, — твердо сказал Арад-бел-ит. — Ты выйдешь замуж за Деиока.
Хава была вне себя от ярости; только страх перед отцом не давал ее эмоциям вырваться наружу. А он все видел — и решил покончить с этим мятежом в зародыше.
— Что у тебя произошло с Марой и Ашшур-ахи-каром?
— Какое это имеет значение сейчас?!
— Ашшур-ахи-кар — мой верный слуга и один из немногих, кому я доверяю. А ты позволяешь себе обходиться с ним как со своим рабом?! Я спрашиваю еще раз: как он лишился руки?!
— Он посмел схватить меня за руку! — взвизгнула она. — И я отрубила ее!
— Это все из-за Мары?
— Да, эта сучка меня взбесила! Пусть благодарит богов, что осталась жива!.. Ты не слушаешь меня, отец! Должен быть какой-то другой выход!
— Положи правую руку на скамью! — спокойно потребовал Арад-бел-ит.
Принцесса подчинилась почти с вызовом, глядя отцу прямо в глаза.
А он вытащил из ножен меч и одним точным движением, одним взмахом, отрубил ей два пальца — мизинец и безымянный.
Хава побледнела от ужаса и боли, едва не потеряла сознание.
Арад-бел-ит бережно взял отрубленные пальцы, завернул их в платок, чтобы забрать с собой, после чего встал и сказал:
— Я дам тебе время до весны. Но потом сыграем свадьбу… Зажми пока рану. Я позову на помощь.
Вернувшись к Ашшур-ахи-кару, принц отдал ему окровавленный сверток со словами:
— Надеюсь, это хоть как-то загладит вину моей дочери. Найди Адад-шум-уцура — и побыстрее. Она истекает кровью…
***
Скифы появились в окрестностях Ордаклоу на рассвете.