Хроники времен Екатерины II. 1729-1796 гг
Шрифт:
возникший рядом с Екатериной из сиреневых сумерек, просил дозволения остаться с ней
наедине. Усадив принца рядом с собой, императрица приготовилась слушать. Еще более
монотонным и тихим, чем обычно голосом он сказал, что пользуется свободной минутой,
чтобы выяснить вопрос, имеющий для него огромную важность.
— Я хотел бы открыть вам свое сердце, Ваше величество, — сказал Густав, — но
прежде дайте мне слово, что вы сохраните наш разговор в непроницаемой
— Разумеется, — ответила Екатерина, внимательно глядя на молодого человека.
После некоторого, вполне, впрочем, понятного замешательства Густав объяснился.
Он влюблен в Александру Павловну и хотел бы просить ее руки.
Императрица выслушала признания Густава с подобающей моменту величавостью.
Стоит ли говорить, как она ждала этих слов? Тем не менее, отвечая, Екатерина сочла
нужным напомнить шведскому гостю о том неловком положении, в которое он ставит и ее,
и великую княжну, имея разом двух невест. Густав с готовностью согласился с тем, что с
мекленбургским сватовством пора заканчивать. Обещав немедленно устранить
затянувшуюся двусмысленность, он просил императрицу разрешить ему переговорить с
Александрой Павловной и в случае, если ответ будет благоприятным, дать
предварительное согласие на его предложение. Екатерина попросила три дня на
размышление.
В тот же день она уведомила — разумеется, в строжайшей тайне — Павла
Петровича — гатчинского затворника, и его супругу о предложении, сделанном их дочери.
С нескрываемым ликованием сообщала она великой княгине о том, что расчет ее оказался
верным: любовь явно одерживала победу над интригами политиков и церковников.
— L’amour va en battant le tambour222, — писала она торжествующе.
И чуть позже:
— Le roi est 'ep'erdumment amoureux223.
Мария Федоровна вполне разделяла радость свекрови. Она чрезвычайно желала
этого брака, не без основания считая, что он мог высоко поднять престиж гатчинского
двора. Кроме того, практический ум великой княгини подсказывал ей, что совместные
хлопоты по устройству замужества Alexandrine — самый короткий и верный путь к
сближению с Екатериной, отношения которой с сыном оставляли желать лучшего.
Много лучшего.
Разумеется, ее согласие не заставило себя ждать. Не возражал и Павел Петрович,
хотя он и не слишком беспокоился о предстоящем браке дочери, полностью предоставив это
дело на усмотрение великой княгини и императрицы.
Тем временем Екатерина мастерски держала паузу. Вечером, на бале-маскараде,
принц
семья. Не зная еще, каков будет ответ, Густав выглядел печальным и озабоченным.
На следующий день, на большом приеме у Александра Сергеевича Строганова,
принц снова не отходил от Екатерины. После очередного танца волна возвращавшихся к
своим местам дам и кавалеров поднесла к императрице княгиню Радзивилл. Позвякивая
бриллиантами и оживленно щебеча по-французски, красавица-полька протянула
императрице медальон с портретом Густава, сделанный энкаустическими красками
итальянским живописцем Тончи, который видел принца накануне.
— Портрет похож, — сказала императрица. — Но я нахожу, что граф Гага выглядит
на нем печально.
Король с живостью ответил:
222 Любовь идет под гром барабана (фр.).
223 Король смертельно влюблен (фр.).
— Еще вчера я был так несчастен.
Утром этого же дня Мария Федоровна, не утерпев, намекнула ему, что ее дочь не
будет возражать против брака, но окончательный ответ зависит от императрицы.
6
Наконец, ремонтные работы в Зимнем дворце были завершены. Великие князья и
двор переехали из Таврического. Всем придворным были разосланы просьбы давать балы.
Первый из них был устроен 27 августа генерал-прокурором графом Александром
Николаевичем Самойловым. Племянник Потемкина, он пользовался особой
доверенностью Екатерины. Погоды стояли теплые. Несколько русских и шведских
вельмож ожидали на балконе великолепного дома Самойлова приезда императрицы. Когда
показалась ее карета, все увидели, как над силуэтом Петропавловской крепости в небе
прочертила траекторию и исчезла комета. Сопровождавшая Екатерину Анна Степановна
Протасова перекрестилась. Появление кометы считалось дурным предзнаменованием.
Когда Екатерина вошла в парадную залу, король был уже там. Бал начался. После первых
танцев императрица перешла с Густавом в комнату, где стояли столики для бостона. Подозвав
Головину, Екатерина попросила занять ее место за карточным столом, сама же расположилась с
королем на диване в дальнем углу.