Хуан Дьявол 3 часть
Шрифт:
– Умереть от голода и жажды? – поразилась Моника. – Но ты не позволишь этого!
– Скажи лучше, не могу предотвратить.
– Нет, Хуан! Ты ослеплен. Власти не могут быть таким бесчеловечными. Если мы признаем себя побежденными, поднимем белый флаг…
– Губернатор не захотел слушать. Хочет сказать, что не признает почетную сдачу. Мы лишь сдаем оружия без условий. Знаешь, что это значит? Ты подходила к подземельям тюрьмы крепости Сан-Педро?
– Да. Однажды…
Колющее воспоминание вернулось. Подземная пещера и сквозь мощные перекладины,
– Не беспокойся. Тебя не запрут.
– Ты подумал об этом? Как же ты далеко от моего сердца и мыслей, Хуан!
– Действительно. Думаю, очень далеко, хотя мы и сжимаем друг другу руки.
Хуан сдавил рукой ладонь Моники, заставляя ее приблизиться. Он понимал, что ранит ее словами, но решил держать стену, возведенную между ними, считая это необходимостью в этот суровый и горький час:
– Лучше оставить все как есть, Моника.
– Могу я узнать почему, Хуан?
– Потому что начинаю узнавать тебя. Ты ищешь жертвы, отдаешь все силы с той же настойчивостью, жаждой, с какой другие покупают удобства, уважение или богатство. Нет, Моника. Ты должна спастись. Нет ничего общего между тобой и…
– Что ты хочешь сказать? Договаривай! Рань снова своей неблагодарностью, жестокими словами. Оттолкни своей холодностью, жесткостью.
– Нет, Моника, не говори так. Не заставляй меня падать духом! Это не твоя битва. Ты не должна страдать из-за нас. Твое звание, имя, общественное положение поставили тебя по ту сторону баррикады. По какой безумной случайности ты здесь?
– Нужно сказать это словами, Хуан?
Хуан понял, сжал ее в объятиях, но трудом сдержался, яростно кусая губы, разжигаемые жаждой поцелуя, а напряженная от волнения Моника ждала слов, которые не последовали. Словно читая молитву, Хуан ответил:
– Сейчас не время говорить о нас, Моника. Я не вправе, потому что не принадлежу себе. У меня долг перед этими людьми, кто поднял восстание, что само по себе никогда бы не случилось. Если этот человек, управляющий нами, выслушает нас, если поймет, что я принимаю ответственность за всю вину, ошибки, и предложу себя в качестве единственного настоящего виновника…
– Хуан, Хуан… Дай мне минуту своей жизни, – просила Моника взволнованно. – Поговорим о нас минуту, только минуту…
– Ну хорошо. Я…
Его прервал звук трех-четырех взрывов на горизонте, затем гул голосов и криков ужаса. Со всех ног бежал к ним запыхавшийся Сегундо с новостью:
– Они это сделали, капитан, сделали!
– Бочку пороха? Ее взорвали? – спросила напуганная Моника.
– Нет, нет. Не это. Другие, негодяи… – поправил Сегундо.
– Другие? – не понял Хуан. И услышав еще два-три взрыва, заторопил: – Ты договоришь наконец?
– Послушайте. Посмотрите. Они взрывают скалы, чтобы нас отрезать. Нас как будто заперли на острове, капитан!
Хуан посмотрел со злобным презрением. Он вдруг все
– Вы понимаете, капитан? Видите? Мы не допустим этого и ответим ударом!
– Мы не станем отвечать. Они взорвали землю и отделили нас морем, – ответил Хуан с горьким спокойствием.
– Лучше умереть в сражении. По крайней мере, потратим патроны, которые остались у нас. Огонь! Огонь!
Ослепшие от ярости, несколько мужчин схватили оружия, чтобы выстрелить против удаляющихся в униформе, но Хуан выскочил перед всеми.
Мужчины повиновались голосу Хуана. Как раз вовремя они укрылись за камнями, потому что в ответ ударили залпы укрывшихся солдат с другой стороны рва. Медленно Хуан поднялся на вершину скал и взглядом охватил панораму. Через широкий ров хлестало бушующее море, вокруг Мыса Дьявола кипела пена. Словно их бросили в лодке неизвестно где. Мягкая рука легла на его руку, Хуан обернулся, пронзив лицо Моники горящими глазами, как раскаленные угли.
– Ты должна спастись, Моника. Ты не можешь погибнуть здесь.
– Я не стану спасаться одна, Хуан. Последую судьбе остальных. Если можешь что-нибудь сделать для всех, делай. И это все, Хуан, мне ничего не нужно…
13.
Негодующая, взволнованная, неспособная говорить, София Д'Отремон отчаянно схватилась за руку Ренато, услышав из уст Отца Вивье историю ужасного восстания в Кампо Реаль. Она едва могла поверить своим ушам и вообразить услышанное, снова и снова поворачиваясь к сыну, который тоже слушал, холодный и неподвижный, словно превратился в мрамор.
– К несчастью, я был свидетелем всему.
– Но как? Когда?
– Прошло пять дней. Три дня и три ночи длилось всеобщее безумие, охватившее этих несчастных. Три дня разрушений, пожара, уничтожения всего, убийства нескольких верных слуг, которые пытались помешать. Не было возможности покинуть убежище в церкви. Мы ослабели, когда нам удалось сбежать и пройти пешком через поля, страдая от мучений, пока не добрели до ближайшей усадьбы.
– А солдаты? А местные власти? – спрашивала возмущенная София. – Что делали власти Анс д'Арле, Сент-Анн, Дьяман?
– Туда никто не пришел. Кампо Реаль – отдельное королевство. Но что бы они сделали? В каждом населенном пункте один или два десятка солдат против тысяч мужчин и женщин, поднявших мятеж в Кампо Реаль.
– В таком случае, все было в руках этого сброда?
– Только несчастная сеньора де Мольнар и три старых служанки сбежали со мной, перешли через границы Кампо Реаль, которые я знал.
– Боже мой! Боже мой. Можно потерять рассудок!
– Успокойся, мама, успокойся, – советовал Ренато.