И пусть время повернется вспять
Шрифт:
Мы быстро натянули туфли, которые — о боги — были нам обеим впору, после чего Ферроу предложил нам взять его под руки. Элис вопросительно посмотрела на меня, но пришлось принять его предложение. Из вежливости. За дверью действительно ждали наши друзья. Они были одеты в очаровательные пиджаки с жабо. Они выглядели так непривычно нелепо, что я хихикнула. Но Ферроу не дал нам поговорить, хотя никто и не изъявлял желания. А Чарли и не взглянул на меня вовсе.
И вот, спустя шествие по лестнице вверх, долгий поход по разным коридорам, мы, наконец, вошли в тронную залу. Жаль, дороги я почти не запомнила. Не успели открыться внушительные резные ворота, как я ахнула: зала представляла собой
По правде говоря, я не думала о нашей предстоящей встрече с Лив как о чем то странном. Мне казалось, что я войду в тронную залу, она посмотрит на меня и вспомнит все из ее прошлой жизни, просто потому, что по-другому не может быть, я не верила в иной исход. Но я глубоко ошибалась. Ферроу построил нас перед ней в шеренгу и попросил преклонить колени. Но никто из нас не шевельнулся, хоть мои колени от страха так и хотели предать меня и упасть в обморок. Изабелла терпеливо ждала, сидя на троне. Уэйл вызывающе вскинул голову и посмотрел ей в глаза, а она в ответ сощурила свои. Мы наблюдали за этим почти невидимым поединком. В конце концов Ферроу вышел вперед, поклонился чуть ли не до пола и объявил чуть дрогнувшим голосом:
— Ваше Величество, я привел вам тех, о ком рассказывал. Уэйл Джайрс и его свита. Мы поймали их на магическом рынке, который в этот раз находился почти под вашим дворцом.
Я изумленно открыла рот и резко повернула голову в сторону Ферроу. Тот невозмутимо смотрел на Изабеллу, тогда как лица моих друзей вытягивались. На лице Уэйла отразилась боль: он понял, что его предали. Я бросила взгляд на Деметрия, который равнодушно пожал плечами, как бы говоря: "А я ведь предупреждал, что я не причем".
— Ты будешь вознагражден за службу, — донеслось с трона. Это был не голос Оливии. Этот голос был более властный, жесткий и холодный.
— А теперь вон, — сказала Изабелла, и Ферроу удалился, не глядя ни на кого из нас. Затем королева обратилась к нам:
— Преклоните колени.
Понятное дело, никто из нас вновь не пошевелился. Я снова взглянула на Деметрия, и тот в ужасе выпучил глаза и начал одними губами просить меня преклониться. Но я не могла сделать этого, никто не может меня осуждать. До тех пор, пока на ногах стоял Уэйл, никто из нас не должен был повиноваться. Он — наш вождь, а не эта девушка. Изабелла, точнее, Оливия, когда-то, казалось бы, очень давно, была моей подругой, преклониться перед ней значило переступить через свое достоинство. Это было выше моих сил, по крайней мере сейчас. Я могла сделать реверанс в крайнем случае, но на встать на колени — ни за что, не по своей воле. Все вы выжидающе смотрели на королеву. Все, кроме Уэйла. Что-то мне подсказывало, он знал, что нас ждет. Изабелла звонко рассмеялась.
— Милый, ты не перестаешь играть со мной!
Эти слова были обращены к Уэйлу, и он, услышав их, содрогнулся всем телом и крепко сжал кулаки. Я не могла понять: то ли ему было очень страшно, то ли он чувствовал невероятное отвращение. Между тем Изабелла спустилась со своего помоста и подошла к моему наставнику. Она прикоснулась к его груди
— Раз ты снова решил меня развлечь, начнем же игру.
Что-то в этой звучащей обыденно фразе заставило Уэйла резко вздохнуть. Изабелла в ответ коварно улыбнулась и отошла обратно к своему трону, после чего махнула рукой одному из мужчин, стоящих ближе всего к ней.
— Лорд Грегори, делайте свое дело, — приторным голосом приказала королева.
Тип, именуемый лордом Грегори, с широкой злобной улыбкой подошел ближе к Уэйлу, встал сзади от него и замер. Изабелла громко объявила абсолютно невинным голосом:
— Смотрите все, что будет с теми, кто не повинуется.
В тот момент лорд Грегори выхватил из ножен не меч, а дубину с шипованным концом, и нанес первый удар под колени Уэйлу. Видимо, удар был не слишком силен, потому что наставник лишь пошатнулся. Напрасно я надеялась, что это был первый и последний удар. Но все только начиналось. На Уэйла посыпался град ударов, из раза в раз становившихся все сильнее. Дроугон и Элис попытались помочь, но двое охранников, стоявших, как оказалось, сзади нас, не дали им сдвинуться с места, крепко прижимая к себе. Я в ужасе наблюдала за мучениями Уэйла, который упал на пол, съежился, но все равно не встал на колени. Я смотрела, как удары мелких шипов сыплются ему на спину, грудь, ноги.
— На колени! — периодически слышался гулкий голос лорда Грегори, которого я про себя уже нарекла Палачом.
Одежда Уэйла превратилась в кровавые лоскуты. И тут я не выдержала и, собрав все свое мужество, бросилась на лорда Грегори, каким-то образом, сбив его с ног. Воцарилась такая звенящая тишина, что я чуть не грохнулась в обморок от осознания того, что я наделала. Уэйл, еле жив, смотрел на меня и, клянусь, его губы слегка дрогнули в улыбке, и этот жест придал мне мужества. Значит, я не сделала ничего, что заслужило бы его кары. Пока Грегори лежал на полу, пытаясь понять происходящее (удар моей тушей явно был неожиданным для него), я встала и вернулась на свое место. У всех присутствующих, кроме вышеупомянутых и королевы, были в изумлении открыты рты. Даже у меня самой, забавное зрелище. Деметрий в ужасе закрыл глаза, его лицо было белее снега.
— Имя, — ледяным голосом потребовала королева.
— Ардайлия Сноу, — ответила я, стараясь, чтобы голос мой не дрогнул
— Охрана, — позвала Изабелла, — держите крепче всех ее друзей.
— Нет, — прошептал с пола Уэйл, и в тот момент, услышав не просто нотку, а целую симфонию ужаса в его голосе, я поняла, что бы ни случилось, я не должна сейчас сдаваться, — пожалуйста, нет.
Но Изабелле было чуждо сострадание, было понятно это с первой минуты. Кивком головы она приказала Палачу вытащить меня на середину комнаты, прямо перед ней.
— Мне нравится твое платье, — заключила королева, оглядывая меня с ног до головы, — виден почерк Деметрия. Я рада, что он выбирал тебе его.
Деметрия передернуло, когда он услышал свое имя. Наблюдая за мной, он вцепился в свою одежду так сильно, что его костяшки побелели.
— Так как я хочу, чтобы все вы присутствовали на балу, а женской одежды у меня не много…, - она вновь повернулась к лорду Грегори, успевшему отойти, — снимите с нее платье.
У меня вытянулось лицо. Публичное унижение? Просто отлично! Благо, под платьем у меня был корсет, и я очень надеялась, что это длинное неудобное нечто с меня не снимут.