И СТАЛИ ОНИ ЖИТЬ–ПОЖИВАТЬ
Шрифт:
- Он не виноват, — выступил на его защиту лукоморец, среагировав на «лиходея» и, на всякий случай, испугавшись за друга. — Он старался, он хотел, как лучше… Только у него иногда… время от времени… почти всегда… так получается… Но он не со зла, бабушка убыр, вы не подумайте!..
- Да уж, со зла такое и не сотворить, — хмыкнула старуха, вспомнив что–то, коротко хохотнула, мотнула снова головой, будто отгоняя назойливую мысленную картину, и, помимо воли не переставая ухмыляться, окинула смешливым взглядом мага. — Силушка–то
- С–сила есть — ума не надо, вы это хотели сказать?.. — выдавил убитый результатами демонстрации оной специалист по волшебным наукам.
- Понимаешь, — одобрительно усмехнулась убыр. — Сила — это еще не все. Даже с такой, как у тебя, без умения ей управлять далеко не уйдешь, хоть все заклинания в мире наизусть выучи. Магия — это тебе не книжки читать, чаровник. Это то, кто ты есть на самом деле.
- Д–да я знаю…
Агафон взглянул на Макмыр как побитая собака, ссутулился, и сделал шаг к двери.
- Извините, бабушка… дурака… Пошел я собирать… что еще можно…
- Я тебе помогу! — присоединился к нему царевич.
- Да ладно, не стоит…
Убыр снова прищурилась, поджала губы, склонила голову набок, оглядела и так, и сяк, и эдак подавленного, расстроенного мага и вздохнула:
- Ох, мужики… Ох, никому не говорите — не поверят… Такая я сегодня добрая, что самой противно. Уговорили. С банькой и с больными вашими управлюсь, и тебе, чаровник, несколько слов найдется. Это тебе не школа твоя с книжками да бумажками, я за тебя возьмусь, как следует.
- Воля ваша, — буркнул Агафон, пожал опущенными ниже некуда плечами и пошел, волоча ноги, к двери. — Учите, коль уж так хочется … Да только не вы первая, не вы последняя.
Через два дня отдохнувшие, откормленные и излеченные от всех реальных и воображенных убыр [115] болячек путешественники стали собираться в путь.
Блаженствующий Масдай был развешен на заборе, чтобы остыл и проветрился перед дальней дорогой, мешок до отказа наполнен продуктовым набором путешественника, умруны в последний раз обрызганы составом, навсегда отбившим запах, доводящий деда Зимаря до озверения [116], и честная компания присела на свежесколоченном крылечке [117] на дорожку.
- Ну, и куда вы теперь? — задала заметно погрустневшая Макмыр вопрос о месте назначения, чтобы отвлечься от других, беспокоящих мыслей.
- Домой, в Лукоморье, — ответил Иванушка.
- В Лукоморье?!.. Так вы из Лукоморья? — искренне оживилась и всплеснула руками старушка. — Что ж ты раньше–то не сказал, мил человек?
- Да как–то не к слову пришлось, — сам недоумевая, пожал плечами царевич.
- Вы там, наверное, всех знаете? — продолжала расспрашивать убыр.
- Н–ну… — озадаченно задумался над вопросом царевич, вспоминая результаты последней переписи населения
- А что? — перехватил инициативу маг.
- Да у меня тут надысь за несколько дней до вас девица одна гостила, тоже, говорит, если не врет, из Лукоморья вашего.
- Девица?! — взвился Иван.
- Ну, да, — рассеяно кивнула Макмыр, не замечая волнения царевича. — Я с ней ученицу мою отпустила, Находку, чтоб приглядывала за ней. Так что, ежели вы ее встретите…
- Как ее звали? — Иванушка схватил убыр за плечи и впился в ее лицо отчаянным взглядом, словно от ее ответа зависела его жизнь. — Как звали?..
- Да говорю же я — Находка ее зовут, ладная девка, рыжая, с веснуш…
- Да нет же, как девицу ту звали, с которой…
- Девицу?.. — удивленно нахмурилась Макмыр, откровенно не понимая, как такая мелочь может оказаться важнее того, как выглядит ее единственная и неповторимая ученица, которую лукоморцу предстоит узнать за тридевять земель. — Девицу… Имя у её иноземное… Се… Си… Син… Сер… Ах, да!.. Чё это я… Серафима, конечно. Серафима ее звали. Ну и девка, я вам скажу — та еще штучка. Оторви да брось. С мечом да в штанах как парень бегала. И мальчонка при них еще — охламон еще тот…
- Серафима!!!.. — если бы Иванушка почувствовал еще большее облегчение, он бы взлетел. — Серафима!.. Ну, наконец–то!.. Сенька!..
- Нет, его не Сенька, его Саёк кликали, — гордая тем, что слету вспомнила еще одно иностранное имя, уверенно проговорила Макмыр, но Иван ее не слышал.
- Сенька, Сенька, Серафима, это же супружница моя нашлась!..
- ЧТО–О–О?!..
- Это она, я душой чувствую: она! Больше некому! — Иванушка от счастья разве что не целовал ошарашенную старуху. — Скажите, бабушка убыр, куда они пошли? Они сказали? Сказали?..
- Чудны дела твои, батюшка Октябрь, — благоговейно покачала головой Макмыр и зацокала языком.
Вчера весь вечер был посвящен путниками рассказам о своих приключениях и злоключениях (последних большинство), но как заговоренный, лукоморец не упомянул ни имени разыскиваемой царевны, говоря о ней исключительно «моя жена», ни откуда она.
А Макмыр тем временем не уставала причитать:
- …Вот ить, надо же… как оно как на Белом Свете–то случается… Кто сказал — так сама первая не поверила бы… Как в сказке ить [118]…
- Куда они от вас пошли? — нетерпеливо затряс бабку царевич, но тут же отдернул руки и смущенно заизвинялся.
- Так в Лукоморье твое и пошли, — пожала плечами, простив по случаю такого сказочного совпадения фамильярность лукоморца, и ткнула пальцем в указанном направлении убыр. — Я им колобок спекла аржаной, куда он покатится — они за ним пойдут. Мимо Лукоморья не проскочат, не волнуйся. Точность — плюс–минус сто километров, для страны размера вашей — что муха на печке, и не заметишь.