И тысячу лет спустя. Ладожская княжна

Максимова Ксения

— Там самоубийца! Звоните в скорую!

* * *

Сначала ему казалось, что ничего не изменилось. На Невском было также холодно и тоскливо, лил дождь, и Марк продрог до костей. Когда он доплыл до лестницы у спуска к воде, ему хотели помочь и вызвать скорую, но Аристов только просил оставить его в покое. Он бежал по Невскому проспекту в мокрых одеждах, завернул в знакомый переулок, пробежал Исаакиевский собор и вдруг сбил человека, когда тот наклонился, чтобы завязать шнурки.

— Отдел полиции, —

сообразил Марк и обернулся, когда уже был на углу здания. Он знал, кем был тот человек, что только что вышел из участка и сел завязать шнурки. Тот человек только вчера купил новые кроссовки, которые ему пришлись к душе, но вот шнурки, будь они неладны, развязывались каждые двадцать шагов. Марк знал, потому что помнил, как в начале этого года он выходил из первого отдела полиции на Якубовича и его снес какой-то наркоман. Марк запомнил тот день хорошо, потому что из-за этого наркомана из его куртки выпал ключ от квартиры и угодил прямо в водосток. Ну, а там дождевая вода сделала свое, и оперу пришлось залезать в собственную квартиру через окно.

Он не набрался смелости рассмотреть себя, но все же Марк узнал себя по коричневой кожаной куртке и голосу: еще бы он не ругался всеми матами, существующими на земле.

— Это… сегодня, — дошло до Аристова, и он вне себя улыбнулся, а затем пересчитал все пальцы на руках. — Сегодня тринадцатое марта, пятница. День, который я так ненавидел. Сегодня она встретится со мной.

Марк трясся от холода. У него не было денег и не было дома, где можно было согреться.

— Нет… дом все таки есть, — посмеялся над собой Аристов еще раз и побрел в собственную квартиру, которую продаст только под конец года. Ему в очередной раз пришлось залезать через окно, и он по-человечески оставил его приоткрытым для другого Марка.

— Что же мне делать? — опер стоял перед зеркалом, оперевшись руками о раковину. — Какой же ты урод… — он всмотрелся в свое осунувшееся лицо и с отвращением отвернулся. — Заявиться прямо так в ресторан? Помешать им встретиться? Но если я это сделаю, значит, все отменится? Что будет тогда со мной? Исчезну? Упаду без памяти посреди Невского? Или все же парадокс убитого дедушки существует?

Он сел на пол и обнял колени.

— Дождаться нашего возвращения из Ирландии… и не дать ему доложить… позволить улететь в Калининград… Или вовсе не лететь за ней в Ирландию? Тогда Марк не успокоится. Он не сможет. Поговорить с ним? Он не готов.

— Это все не то, — из коридора донесся голос, и Аристов тут же вскочил с пола, нашел рукой лезвие для бритья и приготовился. Опер потряс головой. Он думал, что вернулись галлюцинации.

— Я пришел помочь, — из тени вышел мужчина в сером худи. Он шел к Марку медленно, выставляя руки вперед. — Ты не должен здесь быть.

— Значит, ты один из тех, кто что-то знает?.. Сними капюшон.

— Это тебе ничего не даст, — неизвестный послушался и открыл Аристову свое лицо. Это был мужчина лет тридцати пяти,

возможно, таджик или татарин — Марк не разобрался. А может быть, уроженец Кавказа.

— Так, кто ты?

— Хороший знакомый Марны.

Аристов не понимал и был напуган.

— Ты знаешь ее? Мирославу? Она там? Она в порядке?

— Ну, это как посмотреть, друг мой… Если моими глазами, то она в порядке. Если твоими, то она уже давно мертва. Хотя нет. Сейчас же еще начало марта, и обе Мирославы живы. Как и ее дочь, верно? Значит, ты пришел за ней?

— Она тоже мертва. По моей вине.

— Идем со мной. Я должен кое-что тебе показать.

— Нельзя. Я пропущу их встречу.

— У тебя нет выбора. Со мной лучше вести себя хорошо, или отправлю тебя в 2022.

— В 2022? Это шутка? — прыснул Марк. — Ты решил меня этим напугать? Давай что-нибудь про Ивана Грозного или сталинские времена.

— Отлично. Значит, 2022, — таинственно улыбнулся незнакомец. — Я хочу показать тебе кое-что.

— Забористый этот крокодил, — посмеялся сам над собой Марк, полагая, что так он сможет защитить свою психику, которая итак уже держалась из последних сил.

— Что?

— Ничего. Куда мы едем?

— Посмотрим на смерть Мирославы.

— Сегодня.

— Да.

— Значит… если Марина здесь… Она действительно не была виновата… — по позвоночнику Марка прошел холодок, и его глаза вновь сделались влажными. — Я убил невинную девушку.

— Идем.

— Я не хочу на это смотреть… Я больше не хочу.

— Идем или отправлю тебя в 2022.

— Чувак, ты понимаешь, что я итак туда попаду через два года?

— Ну…

— Нет? Эй, не молчи.

Они спускались из квартиры обратно через окно, чтобы первый Марк не нашел квартиру открытой.

— Я скоро умру? Из-за наркоты? Или что-то другое?

— Прошу тебя, идем скорее.

— Нет, скажи мне, из-за чего я умру?

— Да не имею я понятия! — мужчина остановился посреди двора и закричал на Марка. — Я вообще не знаю, кто ты такой! Точнее не знал. До сих пор. Я здесь не из-за тебя. Мне плевать на тебя.

— Из-за… Мирославы?

— Да!

— Скажи, а что она делает сейчас?

— Мужчина, мы в 2020 году… Мирослава сейчас лежит у себя в доме в Старой Ладоге и умирает! А другая Мирослава живет в паре кварталов отсюда и ждет своего мужа с работы, работая над книгой!

И снова тот самый холодок вдоль позвоночника. Уму непостижимо. Марка разрывало. Он бы мог сейчас побежать в кафе и остановить Марину. Он бы мог сейчас поехать в Старую Ладогу и спасти жизнь Мирославы. Или, быть может, он бы мог сейчас же поехать в ее квартиру и, наконец, увидеть ее.

Мужчина затолкал его в свою машину. Оказалось это легко, поскольку Марк уже не весил ничего. Двести километров пути были адом для Рузи Кара. У Марка Аристова было слишком много вопросов, на которые Рузи не хотел отвечать и не должен был.