И тысячу лет спустя. Ладожская княжна

Максимова Ксения

— Я отправлюсь домой.

— Конечно, — Синеус криво улыбнулся. — Ты считаешь, что Ирландия — до сих пор твой дом? Никто не вернет тебе твои земли. Если же ты и дойдешь до туда, то только, чтобы оросить эти земли своей христианской кровью.

— Не земли — мой дом, а моя семья.

— Твоя семья?

Райан понял, к чему Синеус клонил, но не мог произнести этого вслух.

— Моя сестра жива, и ты знаешь это сам. Марна пойдет со мной.

— А я ведь… любил тебя, Райан, — Синеус, наконец, соскочил с места, и Райан встал следом,

готовясь к схватке. — Я не собираюсь драться с тобой. Я… Я люблю тебя, Райан. И желаю тебе только добра. Хочешь убить меня — давай. Но твой христианский бог простит тебе это?

Я люблю тебя. Райан никогда прежде не слышал этих слов от Синеуса ни в свою сторону, ни в чью-либо еще. Он и вовсе думал, что такие слова отсутствуют в языке норманнов. Но Синеус сказал эти слова, и они звучали честно. Райан поверил ему. Но что так изменило бывшего хладнокровного убийцу? Неужели это отчаяние?

Райан потряс головой. Синеус сам решил дать ответ, заметив застывший вопрос в глазах Райана.

— Я потерял братьев. Я потерял дом во Фризии. Я потерял дом здесь. Я устал. И если раньше никакая усталость не могла остановить меня сражаться, то теперь все иначе… потому как… сражаться больше не за что и не за кого. Все, что у меня теперь есть — Ефанда и ее сын, мой племянник, которого я хочу растить, как своего сына.

— Ты потерял не все, — Райан покачал головой. — Если бы ты нашел Бога, то…

— Замолчи! Только не это! — Синеус отмахнулся от него рукой. — Заткнись, Райан! Бог! Господь! Иисус! Какие же вы глупые! Глупые христиане!

Райан закрыл глаза, чтобы подумать, а затем вдруг лезвие скользнуло через его рукав к нему в ладонь. Синеус отошел к стене, защищаясь. И когда Райан уже был готов нанести свой удар, в коридоре вдруг послышались громкие звуки и возбужденные голоса. Мужчин было несколько.

— Харальд! Харальд!!! — казалось, кричал вовсе не человек, а настоящий зверь.

Кто-то шел вдоль темниц по коридору и стучал мечом по каждой решетке, и она звенела. Видимо, остальные остались стоять у дверей.

Синеус поднялся, но молчал. Кто мог звать его так? Только такой же как он. Только варяг. Только дан. Наконец, тот человек снаружи дошел до их с Райаном темницы.

— Харальд!

— Кто зовет меня? — наконец, отозвался Синеус.

Райан спрятал лезвие. Нельзя было рисковать сейчас. Он не выйдет победителем в этой схватке против, минимум, троих.

Мужчина остановился у решетки и повернулся лицом. Ни Синеус, ни Райан не знали его и видели впервые.

— Твой спаситель! — рассмеялся низко мужчина, ловко достал топор из-за спины и принялся рубить замок на решетке.

Синеус и Райан наблюдали, но не спешили выходить. Наконец, замок с грохотом упал на земь, и варяг зашел внутрь сырой комнатушки.

— Кто ты такой?

Без всякого оружия Синеус чувствовал себя собачонкой, загнанной в угол. Что он мог сделать против этого великана с топором в руках?

— Ты Харальд? — спросил

мужчина, оскалившись, и вдруг перевел взгляд на Райана. — Видать, ты мне тоже нужен. Бегом, пока есть время!

Синеус не сдвинулся с места.

— О, боги! — простонал мужчина с досадой и протянул меч Харальду. — Еще не разучился?! Ты чего такой зашуганный? Думаешь, я своего резать буду?! Бери меч и на выход!

Синеус все же решил довериться судьбе. Он принял меч из рук другого варяга, сжал его горячую рукоять пальцами, и кровь его вмиг забурлила, а щеки зарумянились. Синеус снова стал Синеусом.

Райану дали меч на выходе из темницы. Синеус не стал выдавать его и сказал тому, другому варягу, что ирландец с ним. Когда они поднялись из сырого подвала наружу, Райан насчитал пятерых убитых стражников. Все они лежали на земле в метрах тридцати друг от друга, раскинув руки. Их всех убили одинаково: прокололи шею, и кровь фонтаном хлестала в разные стороны.

Незнакомец вел Синеуса и Райана обходными путями, чтобы не попасть в главный двор крепости, где уже вовсю кипели битва и резня.

— Я не могу уйти, не закончив кое-что, — Синеус вдруг остановился перед небольшой потайной дверцей, ведущей в одну из башен.

Освободитель не спорил. Он только взглядом спросил, насколько это было важно.

— Он убил Рёрика, — ответил Синеус и почувствовал, как зубы его застучали от злости. — Убил нашего конунга.

— Тогда мы идем вместе, — незнакомец кивнул головой и пропустил Синеуса вперед, чтобы следовать за ним.

— Кто ты такой?..

— Меня зовут Эрик. Я викинг и двоюродный брат Бьерна Железнобокого, дорогой ярл, — холодно ответил мужчина.

Синеус прищурился, пытаясь вспомнить лицо Эрика, которого видел в последний раз двадцать лет тому назад, когда тот был лишь сопливым мальчишкой. Но он никак не мог узнать этого мальчишку в мужчине, что стоял перед ним, обрызганный кровью с ног до головы. Впрочем, Синеус решил, что все вопросы он задаст позже, если выберется из Хольмгарда живым. Тогда Синеус окинул взглядом Райана, решая что делать с ним. И если теперь в его руке меч, а за спиной сильный варяг со своей дружиной, не оборачивает ли это время вспять? Не делает ли это Райана снова его трэллом?

— Я пойду с тобой, — и этот бывший трэлл ответил до того, как ему задали вопрос. — Наш с тобой вопрос не решен.

— Вадим, — он обозначил их цель.

Райан кивнул головой, и они с Эриком последовали за Синеусом в хозяйскую башню, на крыше которой стояли Мстислав и Вадим, наблюдая за кровавой битвой во дворе их, казалось раньше, неприступной крепости.

Райан шел последним и не сводил обеспокоенного взгляда со спины Синеуса. «Я люблю тебя,» — звенело в его ушах. И тогда он понял. Викинг только тогда перестает быть викингом, когда в его руках нет оружия. И никакая любовь, ни к мужчине, ни к брату, ни к женщине не сделает из убийцы раскаявшегося человека.