И тысячу лет спустя. Ладожская княжна

Максимова Ксения

— Марна! — Бьерн звал ее.

— Вот теперь я действительно умерла, — прошептала она ему, и лицо ее совсем исказилось.

Она плакала, обнажая зубы, втягивая нос. Ей не хватало дыхания, и она дышала долго, с хрипом.

Марна опустила голову Бруни на землю и погладила его по голове. Магнус стоял позади и смотрел то на Марну, то на Бьерна, то на толпу воинов, собравшихся поглазеть.

Бьерн коснулся ее плеча, и она встала, а затем протянула руку.

— Что? Что ты хочешь?

— Дай мне меч.

Магнус рассмеялся и уперся руками в боки.

— И это все, на что

ты способна? Вздумала меня убить?

— Нет же, — она обернулась на Магнуса. — Ты хотел увидеть вёльву в действии. Увидеть, как она воскрешает людей, собак. Ты хочешь это увидеть? Дай мне меч, Бьерн!

Бьерн мешкался.

— Мне нужна кровь! — крикнула она. — Дай мне меч!

— Дай ей меч, Бьерн! Вероятно, она провернет что-нибудь как обыкновенная ведьма! Порежет свои ладони, и все на этом! — смеялся Магнус, вытирая свои кровавые руки о штаны. — На том и разойдемся!

Бьерн посмотрел в глаза Марны. Он знал, что это не так. Он знал, что она задумала и был согласен с ней в том. Он протянул ей меч.

Марна никогда прежде не держала такого тяжелого меча, как этого. Такого не было ни у нее, ни у Олега. Возможно, он был тяжелее вовсе не из-за железа. Его холодная сталь обжигала, а кисть тут же устала. Она опустила меч к земле и принялась ходить кругами, очерчивая землю лезвием. Будто думала. Будто совершала ритуал. Но в своей голове Марна только и считала от одного до десяти. От десяти до одного. Чтобы решиться. Чтобы не промахнуться. Она подняла меч, развернулась и, держа двумя руками рукоять, рассекла Магнусу щеку.

От неожиданности он отпрянул назад и схватился за лицо. И пока Марна собиралась с духом, чтобы нанести следующий удар, Магнус обнажил и свой меч.

— Я убью тебя, сука! — взревел он.

Все воины выстроились в кольцо, чтобы дать двум врагам пространство для поединка. Бьерн стоял чуть в стороне и выбирал. Если он остановит Магнуса, то отвернет от себя все племя. Если он остановит вёльву, то потеряет ее. Но кто она такая? Не умеющая воскрешать тех, кого любит? Нужна ли она ему теперь?

И Бьерн отступил, решая не вмешиваться вовсе. Он знал, что Марне в этой схватке не выжить. Вёльва заняла стойку, вспоминая все то, чему ее учили Олег и Иттан.

— Ну же! Давай! — ревел Магнус, позволяя вёльве нанести первый удар.

И ее первый удар тут же был с легкостью отражен. Ей вспомнилась та шуточная битва с Райаном. Она начиналась так же, а после вёльва потеряла меч.

— Магнус, — вдруг донеслось до ушей воина из-за его спины, и он рассмеялся.

— Думаете, я на это поведусь? Ну уж нет!

Тогда Магнус заметил, что все воины и впрямь уставились на некого мужчину, что стоял за его спиной в длинной мантии и капюшоне, скрывая свое лицо. Марна знала этот голос.

— Не могу поверить…

Магнус видел, как смутилась и сама вёльва. Он растерялся.

— Магнус, — голос позвал его вновь, и он тут же развернулся.

— Что?! Кто ты?!

Марна подбежала к Магнусу со спины и подрезала его лодыжки, перерезав сухожилия. Магнус никогда не сможет ходить, но ему это больше и не пригодится. Марна села на него сверху, положила свой меч рядом и ударила его кулаком по лицу. Она продолжала бить его

так сильно и так долго, что и сама не помнила, когда лицо мужчины стало совсем не лицом. Он уж давно не дышал и не сопротивлялся, но Марна продолжала наносить удар за ударом, молча, расчетливо, хладнокровно. Бьерн наблюдал со стороны и только морщился от каждого удара. Иногда он поглядывал на мужчину в капюшоне, гадая, кто он такой. Другие воины не вмешивались. Они не знали, чем это могло закончиться и для них. Они знали только одно. Вёльва — никакая не вёльва, а их хозяин, их конунг, позволил пленнице убить своего верного друга и правую руку. Он не мог быть больше конунгом, если после этого не казнит женщину.

Бьерн же думал иначе. Он хотел было помчаться за таинственным мужчиной, но того и след простыл.

— Эй! Ищите его! Ищите! — крикнул Бьерн, стараясь отвлечь разгневанных варяг от вёльвы, обратить их гнев против мужчины. — Ищите того подлеца!

Когда Марна закончила, она в слезах и крови вернулась к телу Бруни, чтобы с ним попрощаться и в последний раз обнять.

Конунг повернулся к оставшимся воинам и начал говорить.

— То, что вы сейчас видели, — это урок каждому из вас. Вы думаете, что я проявил слабость. Вы думаете, что я предал Магнуса. Но так будет с каждым, кто осмелится нарушить мой приказ или действовать без него. Эта женщина — не пленница, а почетный гость. И ваша голова упадет с плеч, если с ее головы упадет хоть один волосок! А теперь приведите мне того подлеца! Вот кто виновен в смерти Магнуса! Ну же! Немедленно!

Марна не была впечатлена его речами. Она ничего не слышала и не хотела слышать. Она прижимала мягкого, уже остывающего Бруни к себе и не жалела о том, что впервые убила человека. Да и человек ли это был?

— Ты был моим самым верным другом. Я так люблю тебя, Бруни. Я так тебя люблю. Если бы я и вправду могла быть вёльвой… Я бы отдала собственную жизнь в обмен на твою… Я бы отдала, мой малыш… Прости меня. Ох, Бруни, — Марна легла всем телом на своего пса и вобрала его в себя.

Бьерн подошел к вёльве.

— Я должна похоронить его… — прошептала она, не поворачиваясь к Бьерну. — Должна похоронить как человека.

* * *

В тот же вечер Бьерн помог Марне похоронить пса. Она попросила его поставить ему небольшое надгробие в виде камня, а сама положила весенних свежих цветов на могилку. После она пошла к болоту, чтобы умыться. Но сколько бы она ни подносила воды к губам, к своим щекам, мерзкий запах крови не уходил. Не уходило и послевкусие первого жестокого убийства.

— Марна!

Вёльва вздрогнула, но не обернулась. Бьерн подошел и сел рядом. Он хотел коснуться ее плеча, но она с отвращением отодвинулась от него.

— Мне жаль.

— Нет, — последовал краткий и резкий ответ. — Тебе вовсе не жаль. Ты можешь бесконечно убивать тех, кто приближается ко мне, но ты… только ты… виноват в том, что мне делают больно, — Марна повернулась к нему. Ее глаза метали молнии, и Бьерн мог видеть это даже в лунном свете. — Ты увез меня из дома, ты сделал меня рабыней, ты увел моего пса за собой и убил его! Так если ты хочешь казнить виновных, начни с себя.