И тысячу лет спустя. Ладожская княжна
Шрифт:
— И все же? Как она? Она вышла за того Олега?
— Почему ты спрашиваешь такое?
— Потому что я дочитал только… а потом книга… закончилась. Я хочу знать, как она. Я имею ввиду… что она делала, когда ты видел ее в последний раз?
— Вставляла мне палки в колеса.
— Что это значит?
Рузи Кара тяжело вздохнул и посмотрел на Марка, который лежал на сидении, развалившись, и глазел в окно, за которым бил и стонал ливень.
— Марна родила мальчика.
— Что? У нее есть сын? А где она сейчас?
— Не задавай глупых вопросов, я уже
— Простите… А Райан?
— О, Аллах! Слушай! Марна вышла за Олега, родила сына, а затем ее похитил сам Бьерн, потому что он верит, что она вёльва. Он настолько глупец, что полагает, он заберет ее на свою родину, чтобы воскресить отца, Рагнара! Тем временем Райан вообще ушел восвояси, чтобы собрать свое войско и забрать Марну у Олега! И да, то, куда мы сейчас едем, это крепость Марны. Теперь она там княжит.
У Марка отвисла челюсть, но затем он только поморщился и отвернулся к окну, чтобы переварить услышанное.
— Я пожалел, что спросил.
— Вот и отлично.
Наконец, они припарковались на обочине дороги.
— Пойдем пешком отсюда.
— Прямо туда? К ней домой? Мне страшно.
— Марна говорила о вас, как о более смелом мужчине.
— Правда? Она говорила обо мне? — Аристов расцвел.
— Нет.
Наконец, они подошли к дому. Марк сразу же узнал его, но окна были заколочены и закрыты ставнями.
— В первый раз, когда я был здесь, окна были открыты…
— Потому что Марина хочет заставить всех соседей вокруг думать, что здесь сейчас никто не живет. Или потому… что она держит собственную мать в плену.
— Я не понимаю…
— Идем, — Рузи Кара позвал опера войти во двор.
— Я не могу, — шепнул Аристов, но все же вошел. Входная дверь также была на замке. — Она там?
— Да. Хочешь войти?
— Я могу спасти ее?
— Это не имеет смысла. Скоро все будет кончено.
— Значит, не успею?
— Все будет кончено. Вообще все, — добавил Рузи, но Марк его снова не понял. — Все это ошибка. Как и Марина. Как и ты.
Рузи Кара достал ключ из-под крыльца, словно всегда знал, что он был там, и открыл замок. Сердце Марка Аристова остановилось на мгновение, когда он увидел ее. Женщина лежала на полу, свернувшись калачиком и стонала. Кажется, ее мучили боли в животе.
— Я так не могу, — простонал Аристов и бросился к Мирославе. — Давай поможем ей…
Она вдруг открыла глаза. Аристов узнал эти глаза. И хотя в лице Мирославы изменилось все: постаревшая кожа, седые волосы, шрам, глаза ее были неизменны. Зеленые и острые.
— Воды… — шепнула она ему пересохшими губами.
— Сейчас… сейчас…
Аристов забегал по дому как юла. Наконец, он отыскал большое ведро с колодезной водой, почерпнул оттуда немного в кружку и поднес к губам Мирославы, приподняв ее голову. Рузи Кара все это время стоял в дверном проеме и наблюдал, скрестив руки на груди.
— Прошу тебя, давай поможем ей…
— Ты только что напоил ее отравленной водой.
Аристов тут же отдернул свои руки, оторвав Мирославу от кружки с водой, и голова ее упала обратно на пол.
— Эта
— Почему?
— Потому что Марина знала, как ее мать в прошлом страдала зависимостью от… они это называют сатанинский гриб.
— Кто они?
— Викинги… варяги, — Рузи Кара зевнул, и Марк вышел из себя.
— Это шутка какая-то? Здесь человек умирает, а ты ножками болтаешь?!
— Марк, вы в прошлом. Она умерла еще полгода тому назад. Просто представь, что это ночной кошмар.
— Значит… Марина отравила воду? Зачем?
— Мне всегда казалось, что лучшее оружие женщин — это яд. Я в этом прав. Искусно, не правда ли? Бедная Мирослава сидела взаперти неделями, умирая от голода и жажды. Но чем больше она утоляла ту жажду, тем больше сводила себя с ума… Жизнь ничему ее не научила. Однажды с ней подобное уже делали, а она снова… не проверила ту воду, что приносят чужие.
Аристов посмотрел в лицо женщины. Он хотел сказать ей, что жалеет обо всем. Но Анна МакДауэлл уже была мертва. Опер прижал ее голову к своей груди и заплакал.
— Не стоит. Нам пора уходить. Она совсем скоро вернется, чтобы спрятать труп.
И когда Аристов и Кара вышли во двор, взгляд опера упал на кучу дров, сброшенных в углу и неприкрытых ничем посреди холодного и сырого марта.
— Поленница… она сложит над ней поленницу… — Аристов усмехнулся. — Я был здесь. Я копал эту чертову землю. Но ее не было здесь. Значит, она перезахоронит ее позже? — Аристов посмотрел на Рузи, который закрывал замок, оставляя Анну Макдауэлл в своем склепе. — Почему она делала это? Зачем? Она бы не стала. Должна быть причина!
— Да, и она есть.
— Скажи мне ее!
— Анна МакДауэлл пыталась остановить себя, не дать себе упасть под воду и не запустить петлю. Она хотела все исправить. А значит…
— Марина бы не родилась…
Аристов вновь посмотрел на свои пальцы, чтобы пересчитать их. Их было ровно десять.
— И как я мог полюбить такого монстра?..
— Марину? — по-хитрому улыбнулся Рузи. — Ты полагаешь, что любишь ее?
— Но ведь… я здесь, потому что дирхам…
— Да, но ты здесь вовсе не из-за Марины, — Рузи подмигнул Аристову, и тот призадумался.
— Странно, что тебе приходится гадать над ответом, когда он уже внутри тебя.
— Я бы не мог полюбить человека, которого никогда не видел, который мертв. Нет…
— И все же ты здесь.
Глава 15
Похоронить как человека
— Ты уже оседлал эту красотку? — Кнут, один из воинов конунга, толкнул Бьерна в плечо и посмеялся так, что слюна слетела с его гнилых зубов. — Какая деваха, я б ее… — он облизнул толстые губы и чуть наклонил голову, чтобы заглянуть под юбку Марны, когда та нагнулась, чтобы собрать немного веток для очага. — Ты посмотри, какие лодыжки. По лодыжкам всегда можно понять, какие у бабы титьки.