И всюду слышен шепот тьмы
Шрифт:
– Сделай милость, убей меня, ведьма, ибо мне невыносимо пребывать в этом теле день ото дня, являющемся клеткой. Все эти раны, их сделала ваша магия. Она некогда ослепила мой нетвердый молодой разум, заставив возжелать большего, чем может человек. Моя семья погибла в агонии пожара, возникшем, когда я пытался воспользоваться заклинанием из дьявольской книги. Я тоже чуть было не погиб, о чем жалею каждый божий день, и если в твоих силах облегчить чувство вины и мучения мои, то давай, но помни, меня станут искать. А когда выяснится, где я был в последний раз, то придут сюда, уж я и на том свете сделаю так, чтобы вы испытали те же страдания, что и моя семья. Я
Зоэ-Моник поняла, что задержала дыхание, слушая тираду Ксавье, не зная, как относиться к этому несчастному мужчине, поделившимся откровениями с семьей Гобей. С одной стороны, действия мужчины переходили грань дозволенного, откровенно говоря, он пугал ее, но с другой, Ксавье Ратте страдал физически и душевно, и это налагало весомый отпечаток, теперь страх смешивался с жалостью и состраданием. Элайн Мелтон-Гобей нахмурив брови, достала с витрины несколько кусков мяса, шлепнув их о деревянную разделочную доску на прилавке, выказывая раздражение, но больше не переча клиенту.
Пока матушка упаковывала продукты, Моник в стекле, разделявшем лавку от улицы, увидела знакомый силуэт с копной кудрявых светлых волос, выбежав следом. Парень удивленно развернулся, когда девушка окликнула его, но замешательство быстро сменилось теплой улыбкой, при этом морщинки вокруг его глаз и рта явили себя.
– Привет! Что ты здесь делаешь?
– Покупал неподалеку пиво для вечеринки у Оливье, а ты?
Эрве подошел вплотную к Моник, ее тут же обуял знакомый аромат, заставляющий желать прикоснуться к нему прямо здесь и сейчас, запустить пальцы в кудрявые волосы, почувствовать, каков он на вкус. Эти желания, которых никогда не возникало ранее, пугали девушку, взяв себя в руки, она кивнула на магазин.
– Заскочила к родителям, чтобы узнать, как идут дела, они открыли мясную лавку.
Парень вглядывался вглубь лавки, помахав рукой родителям Зоэ-Моник, ответивших ему тем же.
– Ты пешком? Подбросить тебя до дома или может, хочешь пойти к Оливье?
Неуверенно посмотрев на Элайн, махавшую дочери рукой на прощание, Моник решила согласиться, каждая клеточка тела казалось, была напряжена, и ненавязчивая болтовня с подругами, присутствие Эрве, а так же немного выпивки помогло бы умалить стресс. Не хотелось и думать, что этой ночью предстоит делать в кабаре Локронана, оставалось молиться, чтобы все прошло спокойно, и никто из присутствующих не узнал, кто скрывается под маской.
***
Прибыв на вечеринку, оказалось, что Арлетт Пинар и Леони Шарбонно приедут позже, Беньямина тоже нигде не было видно, но рядом был Эрве, и этого было достаточно. Вокруг царила та же суматоха, что и прежде, однако компания существ изменилась, новые незнакомые лица заполонили дом Оливье Дюбе. Осушив две бутылки, потанцевав до головокружения, Моник, наконец, почувствовала освобождение от мыслей, затягивающих удавку на шее.
Они с Эрве лежали на одной из хозяйских кроватей, свободные от посторонних глаз и голосов, снизу была слышна музыка и взбудораженные крики гостей. Потолок то возвышался к небесам, то падал, но Зоэ-Моник не шевелясь, раскинув руки над головой, смотрела вверх, окруженная сизым дымом. Парень лежал на боку, подложив ладонь под голову, с тлеющей во рту сигаретой, рассматривая черты лица девушки, поймав себя на мысли, что никогда ранее не чувствовал себя так ни с кем другим. Всему виной была его мать, думать о которой он не
– Смотри, что я достал для нас. Оливье сказал, большего не нужно, а музыка, играющая внизу, адаптирована под ондэ. Не бойся, привыкания эта штука не вызывает, однако попробовав однажды, захочешь еще, но это будет уже твое решение. У тебя это будет впервые, возможно, все покажется странным, пока не растворится оболочка, но потом тебе станет гораздо лучше. Для новичков эффект покажется недолгим.
Моник повернула голову, глядя, как парень раскрывает пакет, достает таблетку, напоминающую скорее матовую капсулу с голубыми искрами внутри и, положив ее на язык, прикрывает глаза. Девушка боролась с желанием отогнуть вьющуюся челку Эрве, поцеловать лоб, веки, спускаясь ниже, не зная, какую реакцию заслужила бы таким откровенным поведением, возможно, она нравилась ему, пока сохраняла целомудрие. От подруг она слышала, что парни редко могут сдержать себя рядом с красивой девушкой, особенно подростки, чьи гормоны не дают им устоять против того, чтобы засунуть руки в чужие, а то и свои трусы. Тогда почему Эрве не попадал под описание? Зоэ-Моник не знала хорошо это или плохо.
– Я не знаю, стоит ли...
– Я взял и для тебя, но если не хочешь, то забудем, оставлю на потом.
Бросив оставшуюся таблетку на кровать между ними, Эрве затушил сигарету о стоящую на полу пепельницу, и лег на спину, головы их соприкасались. Зоэ-Моник засомневалась в сделанном выборе, ей хотелось чувствовать тоже, что и парень, быть на одной волне, и чтобы сердца исполняли одну мелодию на двоих. Поколебавшись, она все же взяла пакетик, дрожащими пальцами опустив таблетку на язык, которая мгновенно растворилась, не имея вкуса.
Ничего не происходило, музыка все так же слышалась с первого этажа, сменившись на плавную и размеренную; девушка посмотрела на парня, он был так прекрасен в черной мягкой кофте под горло, темных джинсах и сапогах. Голени Дюшарма безвольно свисали с кровати, он раскинул руки в разные стороны, сподвигнув Моник положить голову на сгиб его локтя, мгновение, и они оказались лицом друг к другу так близко, что дыхание с запахом сигарет и фруктовой жвачки показалось видимым полотном, окрасившись в цвета.
Реальность дрогнула, причудливо изгибаясь, Моник смотрела в глаза Эрве, и черные омуты затягивали в свою глубину. Окружение затянул дым, хотя парень не курил, она проверила это глядя на губы Дюшарма, расплывшегося в улыбке, белые зубы казалось, отражают комнату задом наперед. Метаморфозы, вызванные наркотиком, прекратились так же быстро, как и начались, капсула растворилась в желудке, заставляя чувствовать блаженную негу, ощущение полного расслабления и удовольствия.
– Как себя чувствуешь?
Спросил Эрве, заправляя мягкие волосы девушке за ухо, костяшками пальцев проводя по ее лицу.
– Прекрасно...
Кусая губы, Моник все труднее было сдерживаться от желаний близости, под гнетом приятных и вместе с тем мучающих прикосновений парня. Если уж лишаться невинности, то с таким, как Эрве Дюшарм, она была уверена, что парень будет с ней ласков и нежен. Поддавшись порыву, Зоэ-Моник Гобей тесно прижалась телом к Эрве, наблюдая, как черные глаза блуждают по ее лицу и губам, что больше распаляло, заставляя ужей внизу живота вариться в огне возбуждения. Губы парня были мягкими и влажными, казалось, можно погрузиться в них, утонуть, словно в облаке.