И всюду слышен шепот тьмы
Шрифт:
– Отвечай мне, ну же! Какого хрена ты забыла здесь со мной??!
Видя плескавшийся страх в глазах Моник, Дюшарм мгновенно сократил расстояние между ними, прижав ее к себе. Он почувствовал, как промокает от слез рукав рубашки, впиваясь пальцами в ткань кофты девушки.
– Прости меня...я никогда не причиню тебе боль, слышишь? Ты же знаешь это, правда?
Зоэ-Моник несмело кивнула, парень отстранил ее от себя, вновь заглядывая в глаза. Их тяжелые горячие дыхания перемешивались, создавая единый незримый вихрь, разносящийся по комнате, опаляя кожу. Девушка встала на носочки, нежно коснувшись губами Эрве, который, не прерывая зрительной связи, ответил на поцелуй.
Эрве подхватил Моник под бедра, сжимая в ладонях ее ягодицы, и усадил на низкий комод; руки девушки поползли под его рубашку, чувствуя напряженные мышцы груди и живота. Рывок, и рубашка полетела на пол, пуговицы заскакали по полу, отбивая ритм, одна безвозвратно затерялась в тенях под кроватью. Вдруг придя в себя, парень отстранился, придерживая Зоэ-Моник за плечи, на его лице возбуждение смешивалось с мольбой и глубокой печалью.
– Я тоже не сделаю тебе больно, обещаю.
Моник улыбнулась, ласково проведя ладонью по щеке Эрве, он прижался к девушке лбом, начав медленно помогать, расстегивая пуговицы на кофте. Спустившись с обнаженных плеч Зоэ-Моник, кофта осела на комод, съеживаясь, на миг парень залюбовался открывшимся зрелищем. Под жаждущим взглядом Эрве, Моник так же неспешно принялась расстегивать бюстгальтер, ерзая на месте, страшась, не веря до конца в то, что сейчас происходит.
Успевшие остыть после поцелуев губы Эрве Дюшарма сомкнулись на крошечном светлом соске, вкупе с горячим языком его ласка производила сумасшедший эффект. Спина Моник выгнулась на встречу, с губ сорвался стон, но парень продолжал, свободной рукой добравшись до заветной округлой кнопочки за поясом ее брюк, массируя по кругу. Это сводило с ума, девушка едва могла дышать, видя ослепляющие искры перед глазами, мерцающие калейдоскопом. Зоэ-Моник чувствуя, что вот-вот взорвется, остановила Эрве, притягивая его к себе за оттопырившийся ремень джинсов.
Когда последние элементы одежды были сброшены на пол, а сами они оказались на упругом матрасе кровати, Эрве навис над Моник, едва слышно шепча:
– Я постараюсь сделать это, как можно менее болезненным.
Она кивнула, доверяя, наслаждаясь ощущением теплых губ на своей коже; Эрве прошелся языком по шее Моник, ключицам, ложбинке между грудей, втягивая сначала один сосок, потом другой, вкушая плоды своих действий, и в этот миг его член осторожно вошел в узкое лоно. Они оба застонали в унисон, она от мгновенной вспышки боли, он от удовольствия, разливающегося по всему телу до самых кончиков пальцев.
Крепко сжав зубы, девушка ждала, когда резь внизу живота поутихнет, ужи перестанут кусать плоть изнутри, плавно превращаясь в наслаждение. Моник обхватила торс Эрве ногами, когда плавные толчки внутри стали ощущаться иначе, их губы нашли друг друга, а волосы на лобке парня щекотали клитор, позволяя им одновременно совершить разрядку, обмякнув. Нагие душой и телом, они лежали на кровати; Эрве с чувством затянулся дымом сигареты, протягивая никотиновую палочку Моник.
– Знаешь, у меня тут вдруг появилась одна сумасшедшая идея, возможно, ты решишь, что некстати, но я просто должен ее озвучить. Я знаю, как сделать так,
– Мм?
Немного сонно спросила Зоэ-Моник, повернувшись к парню лицом, кладя голову ему на грудь, возвращая сигарету обратно.
– Давай напугаем ее до усрачки. Доверься мне, я все сделаю, нужно лишь выбрать день.
Согласившись припугнуть противницу, Моник принялась одеваться, пока Эрве первым вышел за дверь разведать обстановку, но когда девушка спустилась, то не смогла найти его. Существа начали разбредаться с вечеринки, в окнах было уже достаточно темно, и возвращаться домой одной показалось страшно глупо. Арлетт и Леони тоже не обнаружились ни в одной из комнат, возможно, подруги уже давно уехали с вечеринки. Раздосадованная, Зоэ-Моник Гобей отправилась к месту, где оставила свой велосипед по приезду, но на лужайке оказалось пусто. Велосипед исчез, не мог же он сам укатить в сторону дома? Вероятно, один из гостей пребывая в пьяном угаре, прихватил транспорт с собой.
Чертыхаясь, Зоэ-Моник запустила руку в волосы, не зная, что делать, как теперь добраться домой, может позвонить родителям из дома Оливье, чтобы они забрали ее? «Нет, плохая идея», - подумала девушка, алкогольные пары и сигаретный дым ореолом окружали ее образ, а если Эгон и Элайн почувствуют их, ей конец.
– Эй, ушедшая в темноту ночи, подбросить?
Заслышав знакомый голос, Моник подняла голову, увидев Беньямина, сидящего на своем мотоцикле, держащего в руках шлем. Это тоже казалось не слишком удачной идеей, если кто-то заметит их и передаст новость Эрве, не миновать очередного ревностного взрыва, который может закончиться плохо, вот только слово «если» эхом звучало в голове.
В любом случае, девушка не смогла найти Эрве, ее велосипед украли, а добираться до дома необходимо, иначе у нее будут проблемы покрупнее. Закусив губу, Моник кивнула, усаживаясь позади Беньямина; рев мотора вибрацией отдавался во всем теле, пробуждая внутри новые ощущения.
– Надень это, на всякий случай.
Беньямин Де Кольбер протянул шлем Зоэ-Моник, от соприкосновения пальцев, она вздрогнула. Коленями и внутренней стороной бедер девушка чувствовала прохладу тела парня, даже сквозь одежду, кожаная куртка приятно холодила пальцы, когда мотоцикл сорвался с места, и Моник ухватилась, чтобы сохранить равновесие.
– Тебе понравится поездка, я уверен!
Прокричал парень сквозь ветер, кусающий открытую кожу, играющий в догонялки в свободно развивающихся волосах. Это действительно было потрясающе, виды сменялись быстро, но недостаточно, чтобы не успеть насладиться ими в закатном мареве на горизонте. В этот момент хотелось жить, прямо сейчас угнать подальше от проблем, сменить имя и образ, затерявшись в таких же путниках, ведомых несбыточными мечтами, бегущими от вполне осязаемого страха и неудач. Было привычно не иметь корней, Моник знала, как выживать в подобных ситуациях, и на миг допустила мысль, что такова ее судьба, почти, лишь почти принимая ее таковой.
Мотоцикл остановился у ворот как раз вовремя, Беньямин заглушил мотор, приветствуя хозяйку фермы, подошедшую к ним.
– Ты поздно, Зоэ-Моник. И где твой велосипед?
– Прости, мам. Похоже, кто-то украл его, пока мы были в гостях.
Ответила девушка, слезая с мотоцикла, не глядя на то, как вытянулось лицо женщины от удивления. Элайн Мелтон-Гобей обратила внимание на парня, вышедшего под свет фонаря, и прищурилась, ощущая в его образе нечто знакомое, давно забытое, отголосками выныривающее в сознании.