И всюду слышен шепот тьмы

Моен Джой

Ведьма со всей силы стукнула по столешнице руками, уронив на пол все, что лежало на разделочной доске. Каждое слово отдавалось в голове пулей, пролетающей насквозь, оставляя после себя кровоточащие раны, Моник знала, что виновата, но вопреки рациональному чувству, захотелось воспротивиться, защититься, переложить хотя бы часть ноши на кого-то другого.

– Я понимаю, что поступила плохо, ясно? Ты могла бы хоть раз попытаться понять, а не читать нотации?? У меня были причины. Думаешь, я не понимаю, почему ты зовешь меня Зоэ каждый раз, когда я оплошаю? Я для тебя

будто призрак умершей сестры, которую ты пытаешься воскресить таким образом, но это я – твоя дочь, и я не ответственна за ваше с ней прошлое, где меня даже не было!

Женщина замерла, распахнув веки в удивлении, она смотрела прямо перед собой, под гневные увещевания супруга, пытавшегося вразумить Моник. Элайн открыла рот, чтобы что-то сказать, но передумала, уходя в спальню, сама становясь бесплотным эхом прошлого. Она не сумела бы представить, что все ее усилия и жертвы вмиг могут обратиться в пепел. Никогда ведьма еще не ощущала себя настолько опустошенной, будто кто-то без разрешения выкачал из крови кислород, воздух из легких. Может быть, в чем-то дочь оказалась права, но от этого легче не становилось.

– Ма-ам, прости, мам! Я не хотела...

Подала голос Моник, чувствуя себя взвинченной и измотанной, словно последних сил хватило лишь на ответный бросок камешка в Элайн. Девушка закрыла глаза, закусив до крови нижнюю губу, когда получила от отца неодобрительное покачивание головой прежде, чем он удалился вслед за супругой. Прекрасно, просто прекрасно решила ситуацию, Моник.

Входная дверь скрипнула, и девушка чертыхнулась, не хватало только безумных соседей, но то была Леони, осторожно ступающая за порог.

– Э-эй, месье и мадам Гобей, Зоэ-Моник, вы дома?

Увидев подругу, девушка встала, как вкопанная, не доходя до своей комнаты. На лице Леони Шарбонно отразилось облегчение.

– Хвала небесам! Мы приехали сразу же, как только узнали. Ты в порядке?

Леони обняла подругу, одаривая своим теплом, Моник кивнула, отвечая на вопрос, прижимаясь к девушке сильнее, именно этого сейчас так не доставало.

– Мы??

– Оливье, Беньямин и Эрве, конечно же. Я всюду искала Арлетт, но она как сквозь землю провалилась. Не отвечает на звонки, дома пусто. Я думала, может она вместе с тобой попала в больницу, ты не помнишь?

Шарбонно мягко отстранилась от подруги, заглядывая той в глаза.

– Нет, ее точно не было со мной. Даже на тусовке не видела ни кого из вас. Может у нее какие-то дополнительные занятия или проблемы дома? Вместе с родителями она не могла уехать куда-нибудь?

Леони вздохнула, дав отрицательный ответ на все предположения. Куда исчезла Арлетт, неужели мать до такой степени достала ее контролем, что девушка сбежала? Вернется ли она домой? Взгляд Зоэ-Моник Гобей упал на происходящее во дворе, где атмосфера, кажется, тоже накалилась. Оливье Дюбе пальцем указывал на Беньямина, который пытался что-то доказать им с Эрве.

Выбежав на улицу, девушки встали между парнями, чтобы отгородить их друг от друга во избежание драки.

– Какого черта здесь происходит?

–

Отойди, Леони, я наподдам нашему клыкастому братцу! Ты только послушай, он говорит, что Анж сам виноват в своей гибели. Уму непостижимо!

Моник стояла между Эрве и Беньямином, глядя в глаза сначала одному, потом другому, задержавшись на последнем. Новость о смерти парня окончательно выбила девушку из колеи.

– Я сказал не так. У тебя что, проблемы со слухом?

Порывался объяснится Беньямин Де Кольбер, но был остановлен выдвинутыми вперед ладонями Зоэ-Моник.

– Анж умер? Что случилось?

Леони за спиной прижалась к возлюбленному, поглаживая его по лицу, чтобы успокоить и перевести на себя внимание. Игнорируя вопрос Моник, вампир продолжил:

– Сам посуди. Леонар вел разгульный образ жизни, он жил один, часто напивался, ходил по барам, тусовкам. Он был легкой мишенью, как и Валантен Мартино. И оба теперь кормят червей. Уверен, до них были и другие.

– Валантен?

Переспросила Зоэ-Моник, распахнув глаза в непонимании, пока Эрве Дюшарм не подал голос:

– Сегодня в лицей приходили жандармы. Сказали, что нашли тела учеников в разных местах, но способ убийства одинаковый. Их выпотрошили, забрав внутренности, высушили досуха такие же, как твой дружок. Если это действительно были вампиры, то преступление против других рас карается прилюдным сожжением на костре. Предупредил бы ты своих родственничков.

Эрве кивнул в сторону Беньямина, их неприязнь друг к другу была столь явной, что ощущалась почти физически. Моник думала о том, как себя сейчас чувствует Жюли, ее возлюбленный погиб в таком юном возрасте насильственной смертью. Жалость сдавила сердце девушки, она вдруг пожалела о сговоре с Эрве напугать одноклассницу, и еще сильнее раскаялась в том, что это у них получилось.

– Валантен тоже был вампиром. Кем бы ни был наш убийца, он мог принадлежать в равной степени к любой расе. Сымитировать укус двух острых клыков не сложно, особенно при наличии соответствующего опыта. Возможно, это вовсе компания. Если бы ты чуть больше времени уделял учебе и меньше тусовкам, то смог бы и сам догадаться.

Безэмоционально парировал Беньямин, за что получил толчок в грудь от стоящего рядом Эрве, которого Моник не успела опередить.

– Прекратите! Если вы приехали на мою ферму, чтобы драться, то лучше вам всем уйти.

Эрве Дюшарм сделал несколько шагов назад, поднимая ладони в капитуляции, когда Моник подняла брови, демонстрируя серьезность сказанного.

– А чего тут догадываться? Это явный сговор против нас – оборотней, а Валантен мог быть, как жертвой, служащей прикрытием, так и членом банды убийц. Он знал слишком много, вот его и устранили.

– Кажется, твоя наркота сделала тебя параноиком. Всюду мерещатся заговоры.

Оливье зарычал на реплику Беньямина, сплюнул на траву рядом с ним, бранясь и посылая друга ко всем чертям, направляясь к выходу с фермы. Леони следуя за возлюбленным, оборачивалась на подругу, одними губами прошептав извинения, скрылась вместе с ним за воротами.