И жили они долго и счастливо
Шрифт:
Василиса опустилась в кресло и вопреки обыкновению не стала подбирать ноги.
— Не уверена, что смогу выйти на работу на этой неделе, — пробормотала она, глядя куда-то в точку. — Вообще не уверена, что готова выходить из дома и с кем-то общаться.
— Я сам позвоню Баюну, — кивнул Кощей, мучась от невозможности ей помочь.
Он мог бы сказать, что теперь она в безопасности и такое больше никогда не повторится, но их доверие друг к другу строилось именно на том, что они друг другу не врали.
Василиса перевела
— Я кое-что вспомнила, Кош. Вспомнила, когда потеряла память. После утренней лекции ко мне подошла одна из слушательниц. Она ходила ко мне уже почти месяц. Она задала несколько вопросов по теме и угостила меня яблоком. Я съела его по дороге в кабинет. И вот на этом месте все обрывается. Зелье было в яблоке. Кош, ты знаешь, кто это мог быть?
Кощей промолчал, обдумывая ответ, и Василиса нахмурилась.
— Не смей врать, у тебя уголки губ напряглись, ты прекрасно понял, о ком идет речь. Ну?
— Это дело рук Марьи, — наконец неохотно ответил Кощей. — Моей первой жены.
Василиса побледнела еще больше, хотя казалось сильнее уже некуда.
— Марья? — неверяще выдохнула она. — Но откуда ты?..
— Она приходила ко мне. До и после того, как ты потеряла память. Поэтому я точно знал, в чем причина и каково противоядие.
Василиса выпрямилась в кресле.
— Ты хочешь сказать, — медленно начала она, — что тебя навещает твоя бывшая жена, которая десять лет продержала тебя в цепях, а ты молчишь? И ничего мне не говоришь? Почему ты мне не сказал?
— Потому что не хотел тебя волновать. И еще не знал, какая у тебя будет реакция. Ты не поверила, что я могу защитить тебя от маленького огонька, а тут… Марья.
— Реакция. Отлично.
Василиса сделала глубокий вздох, встала с кресла и отошла к полкам, отвернувшись от него.
— И давно вы стали мило болтать наедине? Чего она от тебя хочет?
Кощей нахмурился и откинулся на спинку кресла, скрестил руки на груди. Ему на мгновение показалось, что в голосе Василисы мелькнула ревность.
— Наши разговоры вряд ли можно назвать милой болтовней. Так что не нужно ерничать. Я ее не приглашал. А хочет она бессмертия. Говорит, нашла источник огромной силы и желает разделить его со мной, если я обеспечу ее вечной жизнью.
— Что? — Василиса резко обернулась. — Мы должны доложить на Буян! Она опасна, она безумна, Кош. Или ты…
В глазах у Василисы отразился неоконченный вопрос, и Кощей прикрыл глаза. И чем он заслужил такое недоверие? Ах да, порой молчание — та же ложь.
— У меня уже есть законная жена, другая мне нужна. И силы у меня достаточно. Что касается Марьи, то она вне юрисдикции Буяна.
— Все, кто появляются в нашем мире, находятся под юрисдикцией Буяна, — сжав зубы, ответила Василиса.
— Василиса, — Кощей подался вперед, лицо его потемнело. — Марья — это мое личное дело. Я разберусь с
Василиса пошатнулась. Несколько секунд она смотрела на него так, будто увидела впервые, и Кощей вдруг испугался. Вот прямо сейчас происходило то, чего он и боялся, когда решил ничего не говорить ей. И он не знал, как теперь все это исправить.
— Никому и никогда я не доверяла так, как тебе, — прошептала Василиса. — Я уже не уверена, что рада, что ко мне вернулась память.
И она порывисто вышла из кабинета, впрочем, не позволив себе хлопнуть дверью.
Это было жестоко, но он это заслужил. Кощей перевел взгляд на исковое заявление на экране ноутбука и ощутил почти маниакальное желание погрязнуть в местных локальных актах навсегда.
Когда вечер стал плавно перетекать в ночь, Кощей пошел искать Василису и нашел её на кухне. Она заваривала чай в чайничке и не обернулась на его шаги.
— Ты пойдешь спать? — спросил он.
— Пока не собиралась, — холодно отозвалась она.
— Послушай, я понимаю, ты злишься на меня, но…
— Как взрослая женщина, — перебила его Василиса, и он отметил, как задрожали ее руки, — я должна выслушать твои доводы, признать их разумными и достаточными и успокоиться. Сделать вид, что ничего особенного не произошло. Но единственное, чего мне на самом деле хочется, это устроить скандал, закатить истерику, бить посуду, в общем, сделать все возможное, чтобы ты понял, до чего мне сейчас тошно. Я ведь теперь не могу не думать о том, что еще ты мог утаить от меня, чтобы сберечь мое спокойствие. Я доверяла тебе… И как теперь… Скажи мне хотя бы, ты ведь не сказал не потому, что все еще любишь ее?
Василиса обернулась. Глаза у нее были красными и опухшими. Кощей тяжело вздохнул и принялся доставать из шкафчика все необходимое для варки кофе. Не то чтобы ему его хотелось, но необходимо было занять чем-то руки, чем-то хорошо знакомым, что можно было бы делать почти автоматически, это помогало сосредоточиться.
— Я никогда ее не любил, — ответил он, насыпая кофе в турку. — Может быть, поэтому и простил так легко.
— Зачем же ты тогда женился на ней?
Кощей усмехнулся, отмерил нужное количество воды.
— Всю свою жизнь Марья гналась за тремя вещами: за силой, за знаниями и за бессмертием. Всего этого у меня было в избытке. Она пришла ко мне и попросила учить ее. А я предложил в обмен выйти за меня замуж. Я не думал, что она согласится, но она даже раздумывать не стала. А я… Тогда я еще верил, что брак сам по себе является способом сбежать от одиночества.
Кощей встретился с Василисой взглядом. Им обоим было что сказать на этот счет. Поэтому они оба промолчали. Василиса тяжело опустилась на стул, ожидая продолжения.