И жили они долго и счастливо
Шрифт:
Василиса отрывисто кивнула, соглашаясь. Где-то на периферии мечущегося в агонии сознания мелькнула мысль, что пора бы упасть в обморок, но спасительное небытие не спешило на помощь, и ее единственным вариантом было довериться Кощею.
— Очень больно? — сглотнула она слезы, изо всех сил давя панику.
— Врать не буду.
— Обезболить?
— Магия на магию — не лучший вариант. Придется потерпеть. Так, бинт в зубы, левой рукой уцепись за что-нибудь… да вот, за ножку кровати.
Василиса послушалась. Кощей сел рядом, одной рукой
— Готова?
Она отрицательно покачала головой.
— Тогда на счёт три. Один.
Считать до трёх он не стал. Руку изнутри опалило огнем, и Василиса, которая думала, что больнее уже быть не может, вцепилась зубами в бинт, раздирая его, замычала, забилась, пытаясь вырваться, но Кощей не отпустил. Лопатки вдавило в каркас кровати, и тело словно парализовало. Глаза Кощея почернели, лицо заострилось и побледнело, хватка стала железной, он что-то шептал, и через несколько секунд, длившихся бесконечно, отпустил ее сам, оставляя на месте пальцев красные пятна. Глаза его снова вернулись в привычное состояние, но Василиса уже не смотрела: как только контроль над телом вернулся к ней, она кинулась в сторону, забилась в угол между кроватью и стеной, сжалась в комочек, спрятав раненую руку, вытолкала языком бинт изо рта и глухо завыла.
Кощей помялся, потом неуверенно подошел ближе, присел рядом на корточки.
— Уже все, больше не буду, — сказал он, словно объяснял что-то маленькой. — А вот теперь можно немного обезболить.
Он потянулся к ней, но Василиса лишь сильнее вжалась в угол и все-таки зарыдала. Кощей сел рядом, откинулся затылком на стену.
— Ну все, все, — вздохнул он, успокаивая то ли ее, то ли себя. — Я знаю, больно, но иначе было никак. Надо обработать рану и зашить. Так что успокаивайся. Давай доставим тебя в Контору, там…
Не переставая плакать, Василиса отрицательно помотала головой. После пережитого все вокруг воспринималось слишком резко, словно с нее содрали кожу. Боль пробудила инстинкты, и ей, будто раненому животному, хотелось забиться туда, где темно и тихо, а значит, безопасно, остаться там и зализать раны. Она не была уверена, что вынесет сейчас еще чье-то присутствие. Но ей все еще нужна была помощь.
— Почему? — удивился Кощей.
— Баюн узнает… — провсхлипывала она, слова давались тяжело.
— Не понял, — нахмурился Кощей.
— Он сказал… с тобой… решила… одна справлюсь…
Кощей зло выругался.
— Когда тебе в очередной раз захочется покончить с собой, — ледяным тоном произнес он, — предупреди меня заранее, чтобы я знал, где и когда забрать твой хладный труп. Я больше не намерен тебя спасать. Все, заканчивай рыдать.
И, не спрашивая и не дожидаясь разрешения, взял ее руку и принялся осматривать. Очень хотелось накричать на него и руку забрать, но она не стала.
— Еще бы разок для профилактики… — пробормотал Кощей и сцепил пальцы крепче, когда Василиса, испугавшись,
Это была странная магия. От ладони до локтя пробежал легкий ветерок, и пока Василиса пыталась определиться с ощущениями, руку обожгло и закололо, словно она оказалась под ледяным ветром, а потом появилось неприятное тянущее чувство онемения, но боль прошла.
— А сразу? — всхлипнула Василиса.
— Я уже сказал, — нахмурился Кощей, — магия на магию — не лучшая идея. Некроз мог начать распространяться быстрее, и тогда даже я вряд ли бы помог. Так что насчет Конторы?
Василиса снова помотала головой. Теперь, когда боль ушла, думать было легче.
— Домой пойду, сама справлюсь, — вымученно ответила она.
— Не справишься, — отрезал Кощей.
Василиса наконец смогла взять себя в руки и перестать плакать, отстранилась и посмотрела на него красными опухшими глазами. Она вдруг ощутила странное безразличие к тому, что будет дальше. Единственное, что сейчас волновало ее, это чтобы снова не стало больно. Кощей вздохнул, и ей почудилось, будто он борется с собой, решая, говорить следующую фразу или нет. Наконец он отвел глаза и предложил:
— Мы можем пойти ко мне, и я сам все обработаю и подошью.
— Зачем? — изумилась она, не веря услышанному.
— Так будет лучше заживать. Отделаешься незаметным шрамом, уж извини, без него не получится.
— Нет, зачем ты мне помогаешь?
— Потому что с двумя руками жить проще, чем с одной. И раз ты задаешь мне такие вопросы, значит, совсем уже пришла в себя. Так ответь, химера, значит, все же пострашнее меня будет? Или ты меня больше не боишься?
Он смотрел прямо и неодобрительно, зеленые глаза потемнели. Но Василиса выдержала его взгляд.
— Не знаю, — честно ответила она. — Но после нашего последнего разговора стало легче. Во всяком случае, ситуация малость прояснилась. К тому же, я все еще пью свой эликсир. Существенно снизила дозу, но…
— Возьму себе на заметку: чуть что не так, надо поорать, — хмыкнул Кощей.
И неожиданно для себя Василиса улыбнулась. Ситуация была абсурдной. Они сидели на полу в чужой квартире, за дверью была статуя химеры, в коридоре храпела вырубленная ею ведьма, и именно в такой обстановке оказалось неожиданно легко говорить об их сложных взаимоотношениях.
— Спасибо, — поблагодарила она. — Что пришел. Я думала, ты бросишь трубку, едва узнав мой голос. Ну, ты ведь сказал, что я могу умереть, раз уж мне так хочется…
— Я правда так сказал?
— Да.
— Видимо, я был зол. Как видишь, я вовсе не желаю тебе смерти, в противном случае отправил бы тебя к Баюну.
Баюн...
— Спасибо, что ничего не рассказал ему про эликсир.
— И объяснять потом, зачем тебе вздумалось его пить? Нет уж, увольте.
— И еще... Не надо на меня орать, ладно. Я и так все прекрасно понимаю.