И жили они долго и счастливо
Шрифт:
Что произошло? Когда все разладилось? Когда он начал врать ей?
— Василиса, — позвал Кощей. — Иди ко мне. Я помогу тебе. Давай поговорим.
— Я не хочу говорить, — ответила она.
При этом губы ее не размыкались, и ее голосом прошептала листва на деревьях вокруг пруда. Слова были сплошной ложью. Они больше не имели никакого смысла и ничего не стоили.
— А чего ты хочешь? — спросил Кощей.
Покоя. Ей хотелось покоя. И уверенности. И чтобы больше не было больно и страшно. Отмотать все назад. Сделать так, чтобы Марья не появлялась в их жизни. Чтобы все было по прежнему.
Что-то
«Убей, — предложила Марья. Она больше не смеялась и не кривлялась, она была предельно серьезна. — Убей его, он сделал тебе больно. Смети его вместе с этим парком. Уничтожь. Ты доказала, что ты царица. Теперь ты можешь взойти на престол, и Навь подчинится. Он больше не нужен тебе. Он дал тебе все, что мог, и теперь нужно идти дальше. Он — твои последние оковы. Освободись.»
Ведомая ее голосом Василиса послушно потянулась к силе, но тут же одернула себя. Сжала виски ладонями.
Нет-нет… Она вовсе не хотела уничтожать Кощея. Она просто хотела, чтобы не было больно.
«Это одно и то же, — прошептал голос внутри. — Он — источник твоей боли. Как только его не станет, наступит покой. Разве не об этом ты мечтаешь? Так давай же!»
Зов этот был страшен в своей силе. Как же хотелось поддаться. Ведь во многом он был прав…
«Нет, — возразила Василиса, мотая головой. — Я не буду… Я не хочу. Пусть идет с миром, мне не нужна его смерть».
«Ты должна отомстить за себя!»
Оставаясь в воздухе, Василиса сжалась, собралась в позу эмбриона, сражаясь с нарастающим гулом внутри. Это больше не был голос Марьи. Это была сотня голосов, на разные лады повторяющие одно и то же.
«Убей его! Убей! Присвой его силу, и ты воцаришься в Нави. Ты станешь единоличной правительницей! Давай же!»
С трудом Василиса открыла глаза и посмотрела на мужа. Кощей стоял на земле перед ней и даже не думал обороняться.
«Нет», — подумала она.
Он врал ей. И этим сделал ей больно. Но она все еще любила его. И все еще хотела, чтобы он был счастлив. Возможно, он тоже этого хотел, когда молчал. И были вещи, о которых она тоже ему врала. И поэтому она могла его простить.
Голоса в голове разошлись не на шутку. Они визжали, стонали, шептали… Кажется, Кощей что-то пытался сказать ей, но за всем этим жутким шумом она его не услышала.
Но это было уже неважно. Василиса уже знала, что должна сделать. Тьма в ней была сильнее ее, и то, когда она сведет ее с ума и заставит сделать то, что ей было нужно — было всего лишь вопросом времени. Светлый — это тот, кто готов пожертвовать собой ради других. Василиса не могла позволить тьме взять верх над ней. Не могла допустить, чтобы пострадал кто-то еще. Тем более Кощей. И она потянулась к силе, данной ей тьмой, зачерпнула из нее и разожгла внутри себя огонь, что должен был очистить ее. Во времена инквизиции ведьм жгли на кострах, потому что верили, что огонь свят и очистит душу от скверны, уничтожив зло и освободив
— Нет! — воскликнул Кощей.
— Что ты делаешь? — закричала Марья.
Но было поздно.
Огонь разгорелся, жег, и она не сдержалась и закричала, и ее крику вторил крик Марьи. Василиса могла потушить костер внутри себя в любой момент, но знала, что ей нельзя этого делать.
А в следующее мгновение с неба на нее спикировал коршун, впился ей в плечи острыми когтями, надавил, увлекая за собой в озеро, и темные воды сомкнулись над ее головой.
Глава 10. Ретроспектива.
январь 2004 года
— Ты точно уверена? — недоверчиво спросила Настя. — Не то чтобы я отговаривала… Выбор только за тобой. Просто тебе же их видеть каждый день.
— Это именно то, что надо! — улыбнулась Василиса и с нежностью погладила нарисованный на образце обоев цветок.
Цветок был большой и яркий. И это действительно было именно то, чего она хотела.
— Сколько брать? — с предвкушением поинтересовалась она у Насти.
Та произвела подсчеты и назвала число. Василиса схватила нужное количество рулонов и повернулась к кассе.
— Постой, торопыга, — остановила ее Настя. — Ты забыла про клей, кисточки и шпатель.
— Шпатель-то зачем? — удивилась Василиса, глядя, как Настя выбирает треугольник с ручкой.
— Обои ровнять и лишний клей из-под них убирать, — пояснила подруга.
— И откуда ты все это знаешь?
Настя улыбнулась.
— Мы с Финистом за эти годы столько раз переезжали, что я уже со счета сбилась. Так что поднаторели с ним в ремонтном деле. Ты бы видела наше первое жилье. Последняя собачья конура в тридевятом и то больше и краше. В общем, пришлось научиться создавать уют из ничего. Это потом уже Баюн для него зарплату нормальную выбил, и я работать пошла, стало полегче… Нет, ну ты точно уверена?..
Василиса засмеялась и снова попыталась уйти к кассе.
— Ведро возьми, в чем клей разводить будешь? — закатила глаза Настя.
— Что бы я без тебя делала? — вздохнула Василиса.
— Даже боюсь представить, — искренне ответила подруга.
Квартиру Василиса арендовала почти сразу после Нового года, благо, Настя помогла, сама бы она никогда не справилась. Она была маленькая, однокомнатная, в одной из пятиэтажек возле парка, которые неизменно напоминали ей о встрече с химерой. Зато в парке можно было гулять по вечерам, да и до Конторы идти было всего ничего, и Василиса ходила на работу пешком.
Хозяйка разрешила поменять обои в комнате, и Василиса подошла к этому делу со всем энтузиазмом, накопленным за долгие годы отсутствия возможности принимать собственные решения. Она точно знала, чего хочет, и в пятом по счету магазине, когда даже неутомимая Настя начала уставать, все-таки нашла нужный вариант. И ей в кои-то веке было все равно, что об этом скажут остальные. Не им же там жить.
Вообще Василиса надеялась, что Настя поможет ей с поклейкой, но та сразу сказала, что на неделе у нее очередная командировка, и она будет свободна только на следующих выходных.