Иан К. Эсслемонт Печаль Танцора
Шрифт:
Дорин медлил, качая головой. Прилипчивость этого парня не ведает границ!
– Боги. Ты точно спятил, да? Опоннами взятый безумец.
– Он пренебрежительно махнул рукой и нырнул в один из наспех прокопанных тоннелей.
– Пожалеешь!
– взвизгнул парень сзади, голос дрожал.
– Все вы! Подслеповатые! Пожалеете о дне, когда отвернулись от меня! Увидите!
Слова стали неразборчивым шумом, заглушенным саженями глины. Дорин пробирался обратно. Злясь на себя. Ему хотелось придушить проклятого дальхонезца. Вызвал к себе интерес, и что? Очередная ошибка! Он не мог поверить, что потратил столько сил и времени на бесполезную
Дорин застыл на перекрестке. Ну, и как найти выход из треклятой путаницы?
***
К удивлению Айко, сестры начали относиться к ней с новым уважением. Иногда ворчали, но отдавали дань почтения. Перемены казались ей весьма странными: все, что она совершила - побила одну из горячих голов корпуса. Но потом она вспомнила, что до дуэли старалась держаться в стороне от поединков, лишь оценивая и высматривая чужие слабости.
Ей не приходило на ум, что сестры могут видеть в этом проявление слабости. Считать, что она не решается выказать свою некомпетентность. Глупо. Ее не взяли бы в воинский корпус, не умей она сражаться.
Теперь и прогулки с Халленс виделись в ином свете. Некоторые сестры подходили и спрашивали насчет планов, будто она обсуждала с командиром стратегические вопросы.
Однако самые наглые и злоречивые сестры не унимались. Айко слышала молву, будто она стала охмурять саму Халленс вместо стражников. На это она могла лишь качать головой. Те, что любят оскорблять и пачкать окружающих, не угомонятся, даже ошибившись много раз. Единственная манера их общения с миром, пусть мерзкая и горькая, пусть жалкая.
Сегодня командир была тише и собраннее обыкновенного; она медленно шагала, засунув пальцы за пояс, опустив голову и всматриваясь в узоры гравия под ногами. Айко постаралась держаться на расстоянии и тоже молчала. Погода была холодная, по осени, облака плыли над головой. В тенях глаза уже готовы были углядеть иней, тогда как на солнце царила летняя жара.
Халленс остановилась, поднимая сплющенный нос к небу - ее ранило в давнем бою - и сказала: - Слышала новости о севере?
– Да.
– Слуги-хенганцы не скупились на подробности, передавая рассказы об успешном истреблении сил Кана разбушевавшимся Рилландарасом.
– Чулалорн должен ответить, или осада проиграна.
– Неужели?
Халленс кивнула в ответ на незаданный вопрос.
– Боюсь, борьба переходит на иную, опасную территорию. Говорят, будто Защитница контролирует Рилландараса, будто она натравила его на нас. Правда или нет, Чулалорн должен ответить под стать или ретироваться. Эскалация, дорогая Айко. Мне страшно.
– Вы о колдовстве, битве магов? Но нам не сравняться с магами города.
– Верно. Ресурсы короля растянуты. А"Каронис занят на юге, Гула-Син редко покидает Хоран. Его присутствие держит под контролем дальхонезцев. Но были подписаны договоры. Соглашения, восходящие к временам прадеда Чулалорна. Наш государь пришел с юга не с пустыми руками. Принес... кое-что. Боюсь, он выпустит это на Ли Хенг, если на него сильно
Айко пораженно внимала речам, походящим на критику или даже на измену королю.
– О чем вы?
– едва слышно выдохнула она.
Командир поглядела на нее - и смягчила слова улыбкой, хотя и печальной.
– Не знаю, Айко. Скажу лишь, что в обозе есть закрытые фургоны и запечатанные кареты, и даже мне не дали их осмотреть.
Айко кивнула.
– Ясно. Но может и не дойти до такого.
– Может. Хотя, боюсь, уже дошло.
– Как это?
– Посол мертв. Убит вчера ночью.
Айко застыла, не сразу опомнившись.
– Правда? Где? Но защита городских магов...
– Очевидно, они не готовы были дать медяка за жизнь перебежчика.
– А. Но мы... мы ничего не слышали.
– А ты ждала объявлений?
– Нет, полагаю. Так это Ночные Клинки?
– Они со мной связываются. Но, как ни странно, не похвалились казнью. Подозревают третью сторону. Какого-то наемника.
Айко задрожала от мысли, что кто-то готов был выполнить работу, непосильную для Ночных Клинков.
– Эскалация, - сказала она, соглашаясь со страхами Халленс.
Гравий заскрипел под ногой командира.
– Да, Айко. Мы уже не в безопасности.
***
Дорин развалился в кресле общего зала Панга. Последнее время ему приходилось только сидеть. Впрочем, к сожалению, приходилось еще и слушать разговоры собравшихся воров, громил и охранников. Если тупое бурчание можно было назвать разговорами. Тот крутой мужик на деле не так уж крут, верно? А ту девку они поимели, сама хотела - или, чаще, не хотела, а все равно поимели. Ночью были собачьи бои, кто-то потерял, кто-то нажился. Все так тривиально и на удивление одинаково...
Если громилы адресовались к нему, что бывало редко, то звали "парнем с ножом" или "мальком-убийцей". Кажется, они думали, что размеры - а тут подобрались почти одни растолстевшие здоровяки - гарантируют им безопасность. Дорину не терпелось показать, как они неправы.
Другим типом были громилы невысокие и жилистые, костлявые и дерганые на манер бешеного кролика. Этих Дорин считал более опасными, а они усиленно показывали ему свое презрение. Вызывающе сверкали глазами, едва он смотрел в их сторону. То и дело взор его натыкался на выпученные, откровенно угрожающие зенки, и приходилось снимать напряжение, отворачиваясь или закатывая глаза к потолку. Тогда носитель бешеного взгляда начинал возиться на стуле, фыркая или бормоча что-то на ухо приятелю, а тот радостно ухал.
Но все они работали на Панга. А Панг будет недоволен, если он вскроет им глотки. Дорину все труднее становилось соответствовать строгим правилам и ожиданиям. Вот что бывает, когда работаешь на другого.
Итак, он сидел в общем зале, стараясь не сталкиваться взорами с жилистыми бандитами, и рассуждал, что же выиграл, устроившись к Пангу. Ну, только стол и кров. Ему так и не заплатили. Ни наличными, ни обещаниями. Хотя он не видел, чтобы и остальные получали свои доли.
Если что и дает банда Панга или любая другая организация, то безопасность - или примитивное чувство единства в стае. Можно спокойно опустить голову, засыпая с уверенностью, что не очнешься с перерезанным горлом. Можно если не доверять компаньонам, то поворачиваться к ним спиной с некой долей безопасности.