Ибо прежнее прошло (роман о ХХ веке и приключившемся с Россией апокалипсисе)
Шрифт:
Леонидов молчал.
Михаил Михайлович достал новую папиросу, постучал мундштуком о коробку.
– Ну, скажи по совести, Алексей, разве я не прав?
– Что же вы предлагаете?
– Я считаю, что если вот это все мы теперь проглотим, то грош нам цена - и как коммунистам, и как порядочным людям. Баев тогда совсем обнаглеет, всех нас сожрет, и туда нам и дорога тогда. За себя я не боюсь, поверь. Чего мне бояться? Я всю гражданскую прошел, смерти в лицо, вот как тебе теперь, сотню раз смотрел. Мне за город этот обидно. За город и за партию нашу. Мне
– Что вы предлагаете?
– спокойно повторил Алексей.
Михаил Михайлович прикурил, пару раз затянулся в полные легкие, напустил вокруг скамейки облако дыма.
– Я предлагаю тебе, Алексей, поехать сегодня в Москву и поговорить с отцом начистоту - вот так, как я теперь с тобой. У меня у самого там таких связей нету, а с Баевым здесь один на один мне не справиться. Расскажи отцу про Малькова, про этот день рождения барский, и пусть решает он что-нибудь прямо сейчас, потому что потом будет поздно. Расскажи ему про меня все, что сам думаешь. Он, я знаю, человек решительный, справедливый, большевик настоящий; думаю, что и меня он по рабфаку хорошо помнит. Если расскажешь ему все, как есть, я уверен - он поймет, и так просто это не оставит. Только сказать нужно, чтобы действовал быстро. От Баева теперь уж и не знаешь, чего ждать можно.
Михаил Михайлович перевел дух.
– Что скажешь, Алексей?
– Дайте еще папиросу, - попросил Леонидов.
– Ну, а кого вы на месте Баева представляете себе. Если, допустим, я соглашусь, и все это дело выгорит.
– Ну, тебе это, Алексей, сам понимаешь, пока что не по чину. Я думаю, можно было бы Тиграняна предложить.
– Да мне это и даром не нужно, - попыхивая папиросой, покачал головой Леонидов.
– Вы же сами сказали - я как пришел сюда, так и уйду.
– Ну, положим, если это дело у нас получится, то совсем уж так ты не уйдешь. Кое чего ты тут добьешься - это я могу тебе обещать.
– Должности мне не нужны, Михал Михалыч. Я, по правде говоря, еще и не решил для себя окончательно, нужна ли мне вообще эта карьера.
– Ну, а что тебе нужно?
Леонидов не ответил, покурил, помолчал немного.
– А на Веру Андреевну вчера Баев просто глаз положил, сказал он вдруг.
– Это я четко видел. От этого вся катавасия. Только глупо это, как всегда по любви. Вера Андреевна и не знает ничего, а узнает - так не согласится, - недокурив, Алексей щелчком отбросил окурок.
– Я бы, пожалуй, Харитона предложил, Михал Михалыч. Парень он неглупый, честолюбивый, исполнительный. Если поговорить с ним правильно, вел бы себя хорошо.
– Но он ведь, по-моему, из баевской компании, - заметил Свист и внутренне перекрестился - похоже было, что он не ошибся насчет Алексея.
– К тому же только лейтенант, как и ты.
– Старший лейтенант; это не проблема, получит капитана досрочно. А насчет "из баевской компании",
– Так ты поедешь, Алексей?
Леонидов чему-то усмехнулся про себя. Вид у него вообще становился все более довольный и хитрый.
– Дело это тонкое, Михал Михалыч; никаких гарантий, что выгорит. К тому же мы недоговорили еще, какая мне от этого польза будет.
– Говори прямо, что тебе нужно.
Свист чем дальше, тем большее чувствовал облегчение. Не зря он затеял эту игру - разговор у них получился тот, что нужно. Можно было считать - полдела сделано.
– Ладно, скажу. Вы со мною начистоту, и я тогда тоже только уж без обид, договорились?
– А чего мне обижаться?
– пожал он плечами.
– Говори все, что смогу, сделаю.
Леонидов еще хмыкнул пару раз, покачал головой.
– Я в Зольске, Михал Михалыч, собираюсь еще полгодика прокантоваться. Потом в Москву - либо на Лубянку, либо еще куда. Есть у меня мыслишка, при посольстве одном обосноваться, но это дело будущее. А пока что я тут на свободе, хочу немного повеселиться.
– Ну, насчет повеселиться, это ты с Зольском, пожалуй, промахнулся немного. Городишко для веселья не самый подходящий.
– А это как дело поставить, Михал Михалыч. Пока что действительно скучновато. Но это почему. Потому что живу я здесь в однокомнатной конуре, друзей своих из Москвы пригласить некуда. А вот если б на выходные они ко мне шайкой-лейкой сюда подвалить могли, мы бы тут на природе такое развернули - день рождения вчерашний и в подметки бы не встал.
– Так тебе квартира нужна?
– Не квартира, Михал Михалыч - дом.
– Какой дом?
– Баева, разумеется, - Леонидов, улыбаясь, встретился взглядом с секретарем.
– На полгодика всего - на лето и осень. Если дельце наше выгорит, дом ведь освободится.
Свист замялся немного.
– Но ведь вообще-то он тогда Харитону полагаться будет.
– Харитон потерпит полгода. Он и квартиру-то свою только получил. С Харитоном я это сам улажу, не беспокойтесь.
– А что люди говорить станут? В райкоме, да и у вас тоже. В исполкоме я это как объясню.
– Ну, это уж ваши заботы, Михал Михалыч. Вы мне куда как сложнее задачу хотите поставить.
– Ладно, - кивнул он головой.
– Считай, что договорились. Полгода будешь там жить - хоть со всей своей шайкой-лейкой.
– Но это еще не все.
Теперь уже Свист усмехнулся.
– А ты, я погляжу, парень не промах. Чего тебе еще? Машину?
– Машина мне сегодня понадобится, ежели мы с вами столкуемся - на поезд я назад не успею. А вообще мне она не нужна. Если что, так у вас одолжусь по-соседски. Мне другое кое-что нужно.
– Ну, ну.
– Одолжите-ка вы мне ненадолго жену бубенковскую.
Свист побледнел слегка.
– Ты чего это такое несешь, Алексей? Ты это у Бубенки попроси, я-то причем.