Ибо прежнее прошло (роман о ХХ веке и приключившемся с Россией апокалипсисе)

Гусейнов Рустам

"Какой-то бред," - подумала Вера Андреевна. Мысли ее в этот день двигались медленно.

– Кто же меня выдвинул?
– спросила она, чтобы хоть что-то спросить.

– Трудовые коллективы города Зольска. Вы рады?

"Здесь что-то не так, - решила она.
– В Верховный Совет? Что я там буду делать? Так не бывает. Что ему нужно от меня?"

Вдруг она вспомнила.

– Степан Ибрагимович, - спросила она без всякой связи, не успев ничего обдумать, неожиданно и для самой себя.
– За что вы арестовали Вольфа?

Баев слегка изменился в лице.

– Причем тут Вольф?
– пожал он плечами.
– Я лично никого не арестовываю.

Арестовывает НКВД. Раз арестовывает, значит есть на то основание. Лично я считаю, что во всяком случае это не лучшая кандидатура для руководства нашей районной культурой. К тому же, он махровый антисоветчик. Но не будем об этом.

Он встал, прошелся по комнате. Похоже было, Вера Андреевна своим вопросом подпортила ему настроение. Следя за ним глазами, она уже успела пожалеть, что так поспешила. И на душе у нее делалось все тревожней.

– Кажется, не очень-то я вас и порадовал, - произнес Степан Ибрагимович, походив недолго.
– Думаю, вам следовало бы гордиться.

– Я... Это все очень неожиданно, Степан Ибрагимович, пролепетала она, стыдясь собственной робости.
– Я сегодня плохо чувствую себя.

Он вдруг подошел к ней и быстро прикоснулся ладонью ко лбу ее. Она не успела, да и не придумала бы, что предпринять.

– Температуры у вас нет, - сказал он.
– Но вид у вас действительно уставший. Ладно, я не буду, пожалуй, долго вас беспокоить. Все это не так важно на самом деле. Обо всем этом мы поговорим еще. Я хотел бы вам кое-что другое сказать.

"Ну вот," - подумала она.

Степан Ибрагимович снова сел на стул.

– Вас, наверное, удивит то, что я скажу вам. Но, по меньшей мере, поверьте в то, что я говорю с вами искренне, - он помолчал немного, подбирая, по-видимому, нужные слова. Знаете, какая у меня основная проблема в жизни? Времени не хватает. Иначе, я, конечно, не стал бы теперь говорить об этом. Дело все в том, Вера Андреевна, что вы мне необыкновенно понравились вчерашним вечером. Впрочем. Честнее будет сказать я влюблен в вас. Я думал о вас целый день сегодня, и, представьте, понял, что именно такую женщину, как вы, мечтал встретить очень давно. У вас удивительное лицо, вы знаете об этом? И вообще в вас столько истинно женственного. И это было замечательно - то, как вы осадили вчера этого дурака Бубенко.

Вера Андреевна сидела, забыв дышать, и чувствовала только, как мурашки взбегают у нее по телу.

– Вера Андреевна, - продолжил Баев.
– Я, конечно, не очень молодой и, может быть, не самый привлекательный мужчина. К тому же женатый, к тому же очень занятой. Я сказал уже, у меня не много свободного времени, поэтому я привык в последнее время говорить без обиняков. Я вынужден просто признаться вам - со мною никогда в жизни не происходило ничего похожего. Я думал о вас весь этот день. Я люблю вас. Я отлично понимаю, что для вас это совершенно неожиданно, и вам невозможно сразу разобраться. Этого и не требуется. Вы обдумайте то, что я вам сказал, и можете не отвечать прямо сейчас. Поймите меня правильно. Если бы была такая возможность, я с удовольствием ходил бы по ночам к вашему окну и пел серенады. Но такой возможности у меня нет. Я обещаю вам, что если вы ответите мне взаимностью, вам не придется пожалеть об этом. Вы увидите, как я умею любить. Я буду исполнять все ваши желания. Все, что я хочу на самом деле, это заботиться о вас, быть вам полезным и заслужить в конце-концов, если не любовь вашу, то хоть признательность и симпатию. Мы теперь почти даже не знакомы, а многие представляют меня не тем, кто я есть на самом деле. Но, уверяю вас, вы быстро убедитесь, что во мне нет ничего особенно дурного.

Баев

перевел дух.

– Это все невозможно, Степан Ибрагимович, - нашла в себе силы прошептать Вера Андреевна.

– Почему?
– спросил он через несколько секунд.

– У вас есть жена...

– Жена моя тут совершенно не при чем. Если хотите знать, жена она мне давно уже чисто номинально. К тому же, я в любой момент готов развестись с ней.

– Все равно это невозможно, - сказала она уже чуть тверже.
– Я не хочу вас обманывать - мне нечего обдумывать. Я ценю ваше чувство, поверьте. Мы можем дружить, если вы захотите, можем встречаться иногда, можем познакомиться поближе. Но сейчас мне нечего больше вам ответить.

– Я вам совсем не нравлюсь?

– Я вас не знаю. И к тому же... у меня есть чувства к другому человеку, - сказала она и сразу испугалась того, что сказала.

– Об этом я знаю, - кивнул Степан Ибрагимович и резко встал со стула.

Он зачем-то поправил букет в банке, прошелся туда и сюда по комнате, руки засунув в карманы брюк. Похоже было, тоже немного нервничал.

Вера Андреевна мысленно проклинала себя за неосторожность.

– Но он ведь не любит вас, - сказал он, остановившись, наконец, перед ней.
– Я ведь его хорошо знаю. Гораздо лучше вас. Он никого не любит, кроме самого себя. К тому же он негодяй, - резко добавил он вдруг.
– Хотите, я докажу вам, что этот человек негодяй?

"Господи, что теперь будет?" - думала Вера Андреевна.

– Что?
– переспросила она чуть слышно.

– Я говорю, хотите, я докажу вам, что Харитон негодяй.

Как будто только в эту секунду кто-то разрешил ей дышать. Мысленно она перекрестилась. Так он подумал о Харитоне. Не нужно его разубеждать.

– Как?
– спросила она.

– Есть много способов, - он не садился больше, смотрел на нее сверху вниз.
– Хотите, например, поспорим, что, если завтра я прикажу ему убить вас, он это сделает?

Вера Андреевна не нашлась, что ответить на это.

– Вы мне не верите?
– спросил он.
– А я серьезно - хотите пари?

– Как же вы намерены проверить?
– секунду помолчав, нервно рассмеялась она.
– Вернее - на что бы мы могли поспорить, и кто вам заплатит за выигрыш?

– Ничего особенного. Вы же и заплатите, - сказал Степан Ибрагимович что-то уж слишком серьезно, и похоже было, мысль эта не в первый раз приходила ему в голову.
– Очень даже просто это можно проверить на самом деле. Я прикажу ему отравить вас по каким мотивам, это уж мое дело - но вместо яда дам ему снотворного. Он ведь, наверное, не раз говорил вам, что любит вас, так? Так вот держу пари, что он подсыплет вам этого снотворного, не поколебавшись ни секунды. Придет к вам вот сюда, предложит выпить вместе с ним, и подсыплет собственной рукой. Так что, когда вы после визита его заснете, я выиграю пари. Идет?

– Все это нелепо, Степан Ибрагимович, - покачала она головой.

– Почему же нелепо? Вы же говорите, что у вас к нему чувства, так вот и проверьте их.

"Не нужно ему перечить," - решила Вера Андреевна.

– Ну, хорошо. Пускай, - кивнула она.
– А на что же вы хотите поспорить?

– На что?
– Баев задумался на секунду.
– Вы, Вера Андреевна, выиграете в обоих случаях. Если я окажусь прав, вы переедете в другую квартиру - отдельную квартиру, которую я предоставлю вам. Я буду приходить к вам туда иногда, но, поверьте, ни к чему принуждать вас силой я не собираюсь. Если же я окажусь неправ, тогда... Я знаю, что этого не будет, поэтому вы можете просить все, что угодно.