Игра Эндера
Шрифт:
— Виггин, я, наконец, обменял тебя. Мне даже удалось убедить Армию Крыс, что твой список личных достижений — простая случайность. Можешь убираться прямо завтра с утра.
— Спасибо, сэр, — вежливо ответил Эндер.
Возможно, ответ прозвучал слишком уж слащаво вежливо. Внезапно Бонзо размахнулся и с силой стиснул его подбородок ладонями. Затем, не разжимая ладоней, поднял Эндера за подбородок до уровня верхней полки и подержал чуть-чуть на весу, раскачивая в разные стороны, потом разжал ладони. Эндер приземлился на ноги, но не упал. В довершение всего он получил хороший удар в
— Ты ослушался меня, не выполнил приказ, — произнес Бонзо достаточно громко, чтобы было слышно всем. — Хороший солдат всегда свято исполняет приказы.
Эндер не сдержался и заплакал от боли, но ропот, поднявшийся в бараке, доставил ему какое-то мстительное удовольствие. Ты дурак, Бонзо. Такими методами нельзя укрепить дисциплину, ты лишь окончательно расшатаешь ее. Они ведь тоже поняли, что именно я обернул поражение в ничью, и тем самым спас положение. А теперь они видят, чем ты отплатил мне. Ты выставил себя глупцом, полным идиотом. Что теперь стоит твой авторитет командира?
Следующим утром Эндер объявил Петре, что пришел конец ее мучениям с ним. Бонзо избавился от него, поэтому Петра может вздохнуть свободнее и отдохнуть от занятий с ним.
— Кроме всего прочего, — добавила Петра, — ты всему уже научился лучше некуда.
Он оставил компьютерную парту и скафандр в своем бывшем ящике. Но ему еще придется некоторое время носить униформу Саламандры, пока военный интендант не сменит ее на коричнево-черную форму Крыс.
Он ничего не взял из личных принадлежностей; у него их просто не было. Да и брать было особо нечего — все, что имело какую-либо ценность, находилось либо в памяти школьного компьютера, либо в голове, либо в руках.
Час после завтрака он провел в комнате игр, где воспользовался одним из общественных игровых мест и потренировался преодолению земного притяжения. Он и не думал, как бы отомстить Бонзо за незаслуженное наказание. Но в нем окрепла уверенность, что никому больше не удастся проделать с ним подобную штуку впредь.
8. Крысы
— Полковник Графф, игры всегда проводились раньше довольно сносно. Использовалось случайное распределение звезд или симметричное. Это даже красиво.
— Совершенство и красота, Майор Андерсон, — это прекрасные качества. Но они не имеют ничего общего с войной.
— Игры должны стать компромиссными, провоцирующими.
— Сравнительные положения и относительная регулярность утратят свое значение.
— Увы!
— Но это займет месяцы. Может быть, годы, чтобы разработать новые принципы и переоборудовать комнаты баталий, запустить новые аналогии.
— Именно поэтому я говорю вам об этом сейчас. Начинайте работу. Дерзайте, творите. Продумайте любое возможное и невозможное скопление звезд. Разработайте правила. Поздние объявления. Неравенство сил. Запускайте пробные симуляторы и определяйте, которые
— Вы планируете сделать его командиром? Когда? Когда ему исполнится восемь?
— Нет, конечно. Я еще не приступал к формированию его армии.
— О, вы тоже думаете в этом направлении?
— Мы слишком увлеклись играми, Андерсон. При этом забыли, что игры — это лишь хорошая тренировка.
— Но они также обеспечивают определенный статус, подобие, цели, имена — все, что могут извлечь дети из подобных игр. Когда станет известно, что играми можно управлять, что игры могут принимать разные повороты, быть творческими, это взорвет всю школу, я не преувеличиваю.
— Я знаю.
— Надеюсь, что Эндер Виггин — единственный в своем роде, потому что вы подвергли сомнению и хотите изменить методы обучения, служившие нам долгие годы.
— Если не тот единственный, если пик его военного гения не совпадет с прибытием нашего флота на земли баггеров, тогда вообще не будет иметь значения, хорош наш метод обучения или плох.
— Я думаю, вы простите меня, полковник Графф, но мне кажется, что я должен доложить о ваших распоряжениях и моем мнении по этому поводу Верховному Стратегу и Гегемону.
— А почему не нашему дорогому Полимарту?
— Все знают, что он у вас под колпаком.
— Какая враждебность, майор Андерсон. Я думал, что мы друзья.
— А мы и есть друзья. Я даже думаю, что вы правы относительно Эндера. Но не верю, что вы, в одиночку, рискнете решить судьбу мира.
— Я даже не знаю, имею ли право определять судьбу Эндера Виггина.
— Надеюсь, вы не планируете переложить эту миссию на меня?
— Конечно, планирую, вы же осел, все время вмешивающийся не в свои дела. Это то немногое, которое решается людьми, отвечающими за свои поступки; которые знают, на что идут и что делают. И отнюдь не дело политиканов, захвативших кресла власти только потому, что их некогда выдвинули толпы равнодушных, малосознательных безумцев.
— Но вы же прекрасно понимаете, зачем и почему я делаю это.
— Потому что вы тоже подобный недалекий бюрократический мерзавец, который заботиться о своей шкуре и все время дрожит, как бы чего не случилось. Как вы не понимаете простой вещи, если что-нибудь случиться, мы все превратимся в мясо для баггеров. Так доверяйте же мне хоть немного, Андерсон. Я не хочу навесить все проклятия Гегемона на свою шею. Я делаю и без того тяжелое дело, и без них тяжкое.