Игра в аду
Шрифт:
Старик стоит рядом и продолжает кашлять.
– Купите себе таблетки от кашля. Должно помочь, – говорю ему я.
Он растерянно кивает.
Расплатившись за магниты, брелки и фигурку дельфина для Бель, я ухожу.
Оказавшись на улице, можно не сдерживаться. Давно я так сильно не плакала. Глупая Ада. Решила, что плохое осталось позади.
Спустя несколько минут раздается звонок.
– Уже иду, – я быстро отвечаю и бросаю трубку, чтобы Макс ни о чем не догадался.
В голову приходит пугающая идея. Я думала,
Найдя нужный контакт, я нажимаю на кнопку вызова и подношу телефон к уху. Через несколько гудков мне отвечает знакомый томный голос.
– Оксана, это Аделина. Помните меня? – говорю я, а сама надеюсь, что не пожалею об этом.
37 глава
Спустя четыре месяца после игры
Пожалуй, самым тяжелым для меня по-прежнему остается мамин горестный взгляд.
Иногда мне кажется, что она перестала воспринимать меня, как дочь. Со мной ведет себя так же, как на работе со своими пациентами. А я просто хочу, чтобы мы поговорили, как раньше.
Но мы больше не можем вести непринужденные беседы и обсуждать всякую ерунду. Каждый наш разговор сводится к моему самочувствию.
А еще она перестала мне доверять. Не оставляет одну дома и не разрешает закрывать в комнату дверь.
– Мы можем поговорить? – спрашиваю я у мамы, зайдя на кухню.
– Что-то случилось? У тебя что-то болит? – спрашивает она тревожным голосом.
Как же мне жаль, что я сделала ее настолько параноидальной.
– Случилось, но не со мной, – говорю я, уже чувствуя, как на глаза наворачиваются слезы.
– А с кем? – спрашивает мама, беря меня за руку.
– С тобой, мам, – отвечаю я, смотря на ее бесцветное потрепанное тощее лицо.
Ее взгляд становится вопрошающим.
– Я понимаю, что с самого начала делала все неправильно. Я знаю, что не должна была вскрывать вены, знаю, что не стоило отталкивать врачей… - по щекам текут наполненные горьким сожалением слезы – И мне не следовало молчать… только не с тобой.
– О чем молчать, Ада? – спрашивает мама, усаживая меня на стул.
– Я не рассказала полиции. Никому не рассказала, – я хватаюсь руками за голову.
Она растерянно гладит мои колени.
– Ты меня пугаешь, – говорит она беспокойным голосом.
– Я знала, что у нас в доме камеры.
Рассказывая ей обо всем, что происходило на игре, я чувствую разрастающееся внутри облегчение. Тяжелее всего говорить ей, что опасность грозила не только мне, но и Лизе.
Какая же необъятная сила скрыта в ее хрупком измученном страданиями теле. Уверена, что ее окутывает неистовый страх. Думаю, она испугана настолько, что ноющее сердце начинает болеть еще сильнее. Но она не подает вида, не позволяя мне увидеть, насколько шокирована.
– Почему
– На игре был парень… - я закрываю глаза, пытаясь вспомнить лицо Гарика. – Он так боялся, что его мама может узнать обо всем.
– О чем?
– О том, что он убивал.
– Его маме угрожали так же, как Лизе? – спрашивает мама, крепко сжимая мои руки.
– Думаю, да. Не знаю, – я пожимаю плечами.
– Какое бы преступление вы там не совершили, не защитить свою семью – намного хуже, – мама хватает меня за плечи. – Слышишь меня, Ада?
Я постоянно в этом себя убеждаю. Оправдываю себя, как могу. Но каждый раз, прокручивая произошедшее в голове, кажется, что я все сделала не так. И что мне следовало поступить иначе.
– Мам… - из-за слез, моя речь становится невнятной. – Мне страшно думать о таком, но, может быть, я спасала себя, а не Лизу?
– Ты спасала вас обеих. И нет ничего плохого в том, чтобы бороться за свою жизнь.
– Мам, я убивала людей, ты понимаешь? – моя истерика усиливается, и я начинаю вырываться из ее рук. – Я зарезала семь человек! Семь, мама! Семь!
И тут она не выдерживает. Дает мне с размаху такую сильную пощечину, что на мгновенье голова, будто отлетает от тела.
– Хватит! Я не хочу этого слышать. Мне не важно, интересно ли тебе мое мнение. Я все равно скажу. Я рада, что ты боролась за себя. Потому что, если бы ты сдалась, мы бы с отцом тебя потеряли. Ты убивала, чтобы вернуться к нам. Да, ты убийца, но зато мне не пришлось тебя хоронить. Тебя! Мою дочь!
Ни одно сердце, даже то, которое прослыло каменным, не выдержит и, увидев глаза матери, потерявшей ребенка, непременно дрогнет.
Я не умерла, но она знает, что была близка к тому, чтобы потерять свою дочь навсегда.
Милая мама, как бы я хотела остановить твои слезы.
Я бы снова пошла на игру и убила десяток невинных людей. Но это не поможет избавить тебя от этой мучительной боли.
Все, что я могу – обнять тебя.
38 глава
Спустя год, два месяца и восемь дней после игры
– Приехали, – будит меня громким голосом Макс.
Не могу передать, что чувствую, когда, открыв глаза, вижу знакомый многоквартирный дом.
Удивительно, каким родным для меня стало это место. Даже грязный подъезд вызывает такой дикий восторг, что хочется завизжать.
Когда мы оказываемся в лифте, я осознаю, как сильно соскучилась по Бель. Поскорее бы ее обнять!
– Мы до-о-о-ма! – вопит Макс, как только открывает входную дверь.
Бель выбегает к нам с криком.
– Вернули-и-ись!
Из ее комнаты выходит высоченный худощавый парень в очках. Он стоит неподалеку и переминается с ноги на ногу, пока мы втроем обнимаемся.