Игроки и жертвы
Шрифт:
Но и я не забыла, это упоительное, невероятное чувство триумфа, растерянность и злость в стальных серых глазах, понимание того, что держу в руках его удачу.
– Я буду сама милота, Григорий Владимирович, - пропела я, криво усмехаясь. – И постараюсь притвориться мышкой.
Однако моим желаниям не суждено было сбыться. Марина влетела ко мне в кабинет в понедельник после обеда красная, как помидор.
– Ты здесь какими судьбами? – от неожиданности я даже подскочила. – Виделись же утром на планерке. Что такое?
– Ты на
Я пробежала текст глазами и, мягко говоря, выпала в осадок.
– Да она охуела! – только и смогла выдавить, глядя на подпись внизу письма. – Когда сей шедевр к нам пришел?
– Сегодня. По электронной почте.
– То есть не официально еще? – уточнила на всякий случай, чувствуя как сердце пропустило удар.
– Нет. У меня хорошие отношения с Натальей – девушкой, которая нас от Партии курирует. Вот она мне и отправила по электронке, чтоб я заранее знала, что будет. Ты на сроки глянь.
– Да плевать на сроки…. Вот сижу я, Марин, и думаю: может мы с тобой не в той очереди при рождении стояли? Может надо было как Миленка за наглостью постоять? А?
Марина пожала плечами.
– Многим такие письма счастья ушли? Не знаешь?
– Официально уйдут завтра утром всем, кто принимал участие в прием граждан, - ответила она, - а неофициально…. Не знаю.
– Так, если уйдут завтра, то в руки депутатов и помощников попадут как раз к пленарному заседанию, - быстро прикинула я. – Ну супер… что еще сказать. Хороший подарок Богданова в четверг ожидает.
Я откинулась на своем кресле и посмотрела на яркий солнечный день за окном.
– Вот скажи мне, Марина….
– я сложила руки на груди и внимательно посмотрела на помощницу, - сначала у человека меняют документы, потом подставляют с письмами: это случайность?
Марина вопросительно смотрела на меня, словно не понимая, к чему я клоню.
– Вроде смотри, такая мелочь…. Ты, например, возмутилась только срокам предоставления отчетности, так?
– Ну да, - кивнула она.
– И отдала бы шефу, как только он приедет, минуя меня, верно?
– Ну, это в принципе моя зона ответственности. Скорее всего.
— То есть, понимаешь, поставь они срок выполнения поручения недели две, и ты бы даже ко мне не пришла. Письмо попало бы прямо в руки Григория Владимировича, без всяких посредников. И вот представь, — я сделала паузу, чтобы она успела представить, — читает он это письмо. Депутат ЗакСобрания, бывший генеральный директор коксохимического завода, человек с серьёзным опытом и репутацией. И тут ему, депутату, даёт поручение не коллега-депутат, который, по статусу в Партии, имеет на это право, а помощник депутата. Что он почувствует, как думаешь?
Марина побледнела, осознав всю глубину проблемы.
— Он будет в шоке, — пробормотала она, её голос дрогнул. — Ну и, наверное… разозлится. Сильно.
Я кивнула, видя,
— Вот именно, — продолжила я, голос стал твёрже. — Он разозлится, почувствует себя униженным и оскорблённым. Ему станет понятно, что это не просто мелкая бюрократическая ошибка, а целенаправленное подрывание его авторитета. А на приеме граждан, Марина, было семь наших коллег по ЗакСобранию, двое – по ГосДуме, и четверо по городскому совету. И не просто депутаты, а топ-менеджеры — директора и замдиректоров крупнейших предприятий. И им всем придут эти письма счастья….
Я выдержала паузу, чтобы её напряжение окрепло, чтобы каждый человек, о котором я говорила, обрёл в её сознании вес и влияние.
— Чуешь, куда несет? — спросила я, чувствуя, как собственная тревога превращается в смесь раздражения и решимости. — Вот тебе и мелочь — письмо с «безобидными» поручениями. Да, ты не обратила внимания на подпись сразу, потому что Милена подписалась не помощником, а указала свою должность в Партии, верно? Казалось бы, всё официально. Но сути это не меняет. Другие помощники, такие же как ты, могут обратить внимание лишь на сроки или, может быть, кто-то решит подставить саму Милену. Но в итоге — что?
— Бадабум! — тихо добавила Марина, теперь совсем бледная, словно ожидая взрыва.
– Большой Бадабум, Марина! Богданов окажется в центре скандала, репутация – подорвана по полной. Даже если он Милене потом башку открутит и все, что осталось, из окна выбросит – осадочек-то останется.
– Что делать будем? – тихо спросила Марина.
– Если честно, - я вздохнула и помассировала лоб, - я б вообще сидела и не рыпалась. И запаслась бы попкорном к совещанию…. Но….
Ненавижу тебя, Кирилл! Но мы, сука, в одной лодке! Потонешь ты, у нас тоже проблемы будут.
– Пойдешь к Богданову?
– Нет, к Кузьминой. Попробуем остановить это дерьмо на нашем уровне. Надеюсь, Марин, что только у тебя хорошие отношения с девочками в приемной партии. Иначе…. Нас ожидает удивительное кино. У тебя есть распечатка письма от Натальи?
– Держи, - Марина подала мне еще один листок. – Агат, я в Партии хорошо начальницу канцелярии знаю, давай попробую тормознуть письма. Не дай бог эта идиотка потребует их сегодня на почту унести.
– Давай. Звони, а я пока к Кузьминой пойду. Порадую… сочинением на тему….
Лену нашла в приемной Богданова, располагавшемуся на два этажа ниже моего кабинета, погруженную в документы. На звук моих каблучков по мраморному полу она подняла голову и приподняла брови.
– Какие люди, Агат! На кофе заглянула?
– Если бы, - пробурчала я, - хотя от него тоже не откажусь. Твой Франкенштейн у себя?
– Нет, на комбинате. Сегодня появляться не планировал. Хотя последний месяц зачастил сюда – почти каждый день приезжает, хоть на полчаса. С учетом того, что я тебе должна – ты можешь ко мне за кофе каждое утро приходить.