Игроки и жертвы
Шрифт:
Я тоже встала, чтобы быть на одном уровне с ней.
– За кофе – отдельное спасибо. Только…. – потерла нос, - не перегибайте с благодарностью.
– Ни в коем случае… это… всего лишь дружеский жест.
Я невольно улыбнулась и покачала головой, внимательно следя за женщиной.
– И с этим тоже…. Не перегибайте.
Она кивнула.
– О… у вас совещание начинается. Спасибо, Кир, - она выхватила у него свою папку и красно-белым ураганом вылетела в коридор, уступая место вернувшейся Лене. Глядя ей в след и все так же качая головой, я села на место, улыбаясь и невольно восхищаясь ее умением управлять
13
Возвращение Кротова в четверг нарушило мою надежду на спокойный день, и утро началось с суеты. Я не ожидала его приезда и заранее не распечатала материалы к заседанию парламента, уверенная, что смогу следить за пленаркой из кабинета через онлайн-трансляцию. Но с его появлением привычный ритм дня быстро сменился на беготню по коридорам и быстрые правки в документах.
Вчерашнее заседание фракции не оставило меня в хорошем настроении. Я ушла одной из первых, избегая даже намека на возможный разговор с Кириллом. Всё, что я сделала, чтобы предотвратить назревавший скандал, было продиктовано исключительно заботой о Кротове и наших интересах. Благодарность Илоны и Лены, конечно, была приятной, но благодарности от Кирилла я не искала и не ждала. Наоборот, я предпочла бы избежать дальнейших пересечений, чтобы не возвращаться к этому ненужному разговору и не подпитывать его интерес ко мне, который казался мне чем-то раздражающим и ненужным.
Пробегая по длинному коридору до зала заседаний, я невольно поглядывала на время – оставалось совсем немного до начала.
Твою мать, шеф! Можно было хоть с вечера предупредить о возвращении? Хорошо хоть я не задержалась дома, а приехала на работу вовремя.
Влетая в зал, я почти врезалась в Лену, тоже бегущую с кипой документов. Она выглядела такой же взмыленной, как и я, и, мельком переглянувшись с ней, я заметила, что она несет последние бумаги Богданову. Мы обменялись быстрыми взглядами с Кириллом, но в этот момент меня мало волновало его присутствие. Я только ускорила шаг, стараясь без задержек пробраться к месту Кротова.
— Ух, — выдохнула я, наконец, добравшись и выкладывая перед ним бумаги. — Успела! Шеф, с вами мне вес не набрать!
– Предлагаешь мне вычитать из твоей зарплаты за услуги фитнеса? – съехидничал он, весело глядя на меня и листая бумаги.
– И добавлять за услуги психолога, бизнесс-тренера, юриста, экономиста и за вредность немного, - отозвалась я, смеясь.
Где-то позади меня пискнула подключаемая к проектору аппаратура, заставив невольно поморщиться – писк был неприятным.
– Неужели нельзя это сделать до? – поморщился и Кротов, быстро читая бумаги.
– Это Россия! – голосом Жириновского ответила я, - у нас особый путь – все всегда в последний момент!
– Как всегда….
Снова раздался писк сзади и громкий голос, пронесшийся на весь зал:
— Ты всегда так напряжена?
Сначала я даже не поняла в чем дело. Голос был знакомым, вызвал странные, смутные воспоминания. Привлек внимание людей в зале. Многие подняли головы, обернулись.
– Я….
Мне
– Твое тело говорит одно, а разум упорно сопротивляется…
Это не было галлюцинацией, я узнала голос Кирилла, узнала его интонации, вспомнила где и когда он говорил так со мной. Медленно, очень медленно обернулась к проектору на стене, гладя на фильм, идущий на нем.
Сцена на экране была не двусмысленной, и зал, погружённый в тишину, задержал дыхание, постепенно впитывая смысл происходящего. На меня смотрели многочисленные удивлённые, шокированные и даже смущённые лица. Кротов уставился на экран, потом на меня — его глаза выражали смесь недоумения и подозрения.
Я чувствовала, как по телу пробегает леденящий холод. В голове крутились тысячи мыслей, но ни одна из них не могла сформироваться в разумный план действий. Ноги словно приросли к полу, не позволяя сделать ни шага.
– Зачем… ты это делаешь?
– Потому что хочу. Хочу насладиться своей сделкой, Агата.
Я видела как он обнимает меня, как целует, почти теряя над собой контроль – со стороны это было отчетливо видно.
— Я хочу все, что обещано мне. И, возможно, еще немного больше.
Мне хотелось закричать. Ущипнуть себя, убеждаясь, что все это всего лишь страшный, ненормальный сон, но судя по реакции находящихся в зале людей – сном это не было.
От происходящего комната начала кружиться перед глазами, и я буквально ощущала, как земля уходит из-под ног. Этот позорный момент из моего прошлого, о котором я предпочла бы навсегда забыть, теперь обнажён перед всеми. Каждый взгляд, каждая бровь, приподнятая в шоке, каждое перешёптывание среди присутствующих пронзали меня, словно раскалённые иглы. Кротов, всё ещё разглядывавший меня с удивлением и, казалось, возрастающим беспокойством, чуть сдвинулся в кресле, словно готовясь спросить что-то или вмешаться, но осёкся, явно потрясённый увиденным.
– Это возбуждает….– Глаза Кирилла горят темным огнем, руки движутся по моему телу, беспомощному, покорному.
Мои крики… мои слезы… мои просьбы….
Я смотрела на себя со стороны и даже жалости не испытывала. Можно ли жалеть эту женщину на экране, которая так легко и покорно переносила насилие над собой?
Мир словно остановился. Время перестало существовать. Все стояли завороженные и ошарашенные фильмом, ни у кого не было сил или желания останавливать это зрелище.
– Кирилл, хватит! Прошу тебя!
Кричала женщина на экране.
Этот крик словно разбудил одного единственного человека. Как во сне я видела перекошенное лицо Богданова, как одним движением он перелетает через свой стол и несется к проектору внизу зала. Я смотрела на его лицо, полное ярости и ужаса, на резкие, мощные движения, как он буквально бросился через зал, стремясь остановить фильм, уничтожить это ужасное зрелище, будто в надежде стереть то, что уже разорвало мне душу. Громкий, полный ужаса крик с экрана — мой крик, который я никогда не думала услышать снова — пронзил зал, заставляя меня отшатнуться от самой себя, от этой беззащитной женщины, что стала объектом его власти.