Игроки и жертвы
Шрифт:
— В очках? — переспросила я, чувствуя, как сердце снова начинает биться с бешеной скоростью. В голове закрутился вихрь мыслей, но ни одна из них не могла уловить хоть что-то логичное. — Тёмные волосы, голубая рубашка…
Образ возник перед моим внутренним взором, и я едва не задохнулась. Кто этот мужчина, который осмелился подойти к моей дочери? И почему он вёл себя так, будто действительно был частью нашей семьи?
— Да, — тётка кивнула, её взгляд уже не был таким враждебным. Похоже, её собственное возмущение уступило место беспокойству. — И когда он ушёл, девочка
Мария крепче сжала мою руку, пытаясь передать хоть каплю уверенности, которой мне сейчас так отчаянно не хватало.
– Агата… может просто человек увидел упавшего ребенка и решил помочь, - пыталась успокоить меня свекровь, сама выглядевшая так, что я испугалась за ее слабое сердце.
— Может быть, — прошептала я, хотя тревога продолжала грызть меня изнутри, не желая отпускать.
Арина уже не плакала, только прерывисто всхлипывала, прижавшись ко мне. Я снова обняла её, гладя по мягким, рыжим волосам и делая глубокий вдох, чтобы взять себя в руки.
— Всё хорошо, моя девочка, — прошептала я, хотя самой мне было совсем не спокойно. — Ты в безопасности, и я всегда рядом. Вы, - подняла глаза на женщину, - вот моя визитка, - достала из сумки карточку и протянула ей. – Сводите сына к врачу, я оплачу все расходы. Спасибо…. Что описали этого человека.
– Да ладно…. Тут такое…. Не дай бог. Только, знаете, не похож он был на извращенца или что-то подобное. Лицо жесткое, но… адекватное, что ли. Кстати, знакомое откуда-то, но вспомнить не могу откуда. Может и правда просто увидел, что ваша дочь с разбитым коленом плачет, вот и подошел.
Женщина нервно пожала плечами и посмотрела на визитку в своей руке, будто не ожидая такого жеста. Я заметила, как её выражение смягчилось, пока она пыталась припомнить, где могла видеть этого незнакомца.
— Спасибо, — тихо добавила она, видимо, поняв, что ситуация оказалась намного сложнее и болезненнее, чем казалось вначале. — У сына ничего серьёзного, просто синяк. Я проверю, конечно, но… Извини за крик.
– И ты тоже, - кивнула я. – Дети….
– Я позвоню, если вспомню что-то еще, - тетка взяла сына за руку и покинула площадку.
Я медленно поднялась на ноги и, взяв Арину на руки, тоже направилась к выходу из парка. Хватит с нас сегодня прогулок.
11
Медленно, но верно май вступал в свои права, радуя всех теплыми и солнечными днями. Дни были длинными, полными тепла и света, и вокруг всё цвело и оживало, но внутри меня не было покоя. Праздники пролетели стремительно, оставив после себя лёгкую грусть от того, что времени, проведенного рядом с семьей, оказалось недостаточно. Мне всё чаще приходилось выезжать по работе на различные мероприятия, связанные с выборами, и я чувствовала, как обязательства и давление вновь нависают надо мной, вытягивая силы.
После того памятного дня в парке я стала ещё более настороженной. Даже во время обычных прогулок с Ариной я держала её рядом, не спуская глаз. Малейший шорох, неожиданный звук или случайный
Потеряв мужа, я стала ещё более остро осознавать, насколько хрупкой может быть наша безопасность. И мысль о том, что с моей дочерью может что-то случиться, была для меня невыносимой.
Однако больше никаких инцидентов не произошло, чему я была несказанно рада.
Я потянулась за своим столом, завершая очередной запрос в правительство, и положила голову на руки, чувствуя, как постепенно накатывает усталость. До новой пленарной недели оставалось всего несколько дней, и я старалась использовать это относительно спокойное время для завершения рутинных задач. Эти несколько дней всегда были самыми тихими в месяце: все занимались подготовкой к заседанию, приостанавливая совещания и откладывая новые проекты, пока не появятся свежие юридические и финансовые заключения по законопроектам.
Помощники ждали решения аппарата, а депутаты пытались закрыть все срочные дела, прежде чем ворваться в водоворот грядущей пленарной недели. В результате коридоры Законодательного собрания были почти пустыми, наполненными лишь редкими отзвуками шагов или шёпотом сдержанных разговоров. Тишина и покой, которые царили в здании, напоминали затишье перед бурей.
Звонок от шефа прервал мое сонное состояние.
– Привет, душа моя? – раздался в трубке веселый голос.
– Спишь?
– Это называется – работаю с документами, - не удержав зевок, усмехнулась я. – Чем порадуете, Григорий Владимирович?
– Я в командировку в Москву, Агат, дней на десять.
– Вы шутите, да?
– Нет, дорогая. Сложные переговоры – страхую сына. А ты не скучай! За старшую останешься.
– Ну вот… а я надеялась в пятницу поразвлечься на комиссии по назначению судий… - разочаровано шмыгнула носом.
– Такие вопросики кандидатам заготовила – закачаешься. А вы меня бросили! И пленарку пропустите….
– Ну прости старика, радость моя. Иди сама и развлекайся от души! Только, это, Агат, палку не перегни. Мне о тебе уже столько комплементов наговорили, что я даже подумывал, не стоит ли извиниться, на всякий случай.
– И кто пожаловался на этот раз? – ухмыльнулась, в глубине души прекрасно зная ответ на свой вопрос.
– Агата, на тебя не жаловались, тобой….выразили искренне восхищение. Так, что даже мне стало неудобно.
Краска ударила мне в лицо так, что даже уши покраснели.
– Давно? – спросила тихо.
– Да буквально вчера, на совещании у губернатора. Уж не знаю, что ты сделала, но мне выразили… искреннюю зависть. А зависть такого человека, Агата, знаешь ли…. Чревата.
Я подавила желание ударить кулаком по столу. Не видела выродка почти три недели и еще бы столько же не видела. Значит, не забыл финта, что я проделала с ним на приеме граждан.