Игроки и жертвы
Шрифт:
Он понял, резко обнял меня, прижал, на секунду дав волю своим порывам, прижимая настолько сильно, что мне стало больно. Но эта боль была сладкой, желанной. Что-то внутри меня треснуло от этого объятия, которое было мне так необходимо сейчас. Я чувствовала, как его дыхание сливается с моим, как его пальцы на мгновение сжимаются крепче, едва уловимо дрожат, выдавая скрытую, нерастраченную нежность, которой мы оба так остро нуждались. В этот миг не существовало ни интриг, ни обязанностей — только это молчаливое объятие, словно обещание, что рядом есть кто-то, кто тоже устал, кто так же ищет укрытие, хоть на короткое мгновение.
А внутри
Кирилл словно почувствовал. В тот момент, когда он отстранился, я заметила, как в его взгляде промелькнуло что-то неуловимое — может, надежда, может, замешательство, словно он сам не верил тому, что почувствовал. Его губы чуть дрогнули, будто в намерении что-то сказать или сделать, но он остановился, будто чувствуя, что время ещё не пришло. Пальцы скользнули по моим волосам так нежно, что я едва сдержала себя, чтобы не потянуться к нему.
Кирилл замер на мгновение, словно борясь с собой, но потом быстро поднялся и вышел, оставляя после себя тихий след своего тепла. Оставив меня в комнате, он словно дал мне паузу, чтобы прийти в себя, переварить всё то, что только что возникло между нами.
27
27
Последующие несколько дней превратились в нескончаемый поток дел и встреч. Встреча с адвокатом, рабочие встречи по делам Кротова – я не оставляла основную работу без внимания ни на секунду, деловой ужин с партнерами Кирилла – это стало просто адом, ведь в его невиновности нужно было убеждать не только партнеров, но и их жен. Разговор с Леной и Марией затянулся на несколько часов, в течение которых я убеждала девушек вернуться на работу к Кириллу, снова и снова обнажая свои раны и давая понять всем, что мы вместе, что не допустим падения Кирилла, что выиграем эту войну.
Иногда мне казалось, что все, что мы делаем – напрасно: мнение сложилось и пошатнуть его казалось невозможным.
Кирилл приезжал домой поздно, все основное время проводя на комбинате и готовясь к визиту налоговой проверки. Падал от усталости и все равно находил время зайти ко мне хоть на пять минут и принести с собой неизменную кружку с чаем и чем-нибудь сладким. Это стало своего рода ритуалом, позволяющим нам чувствовать поддержку друг друга, обмениваться новостями за день без спешки, суеты и давления окружающих. Я же…. Я дожидалась его возвращения, не ложась спать, даже если глаза закрывались сами собой.
Илона, хоть и выглядела как всегда впечатляюще, тоже ходила нервная и пошатывающаяся от усталости. Телефон в ее руках не умолкал ни на секунду, даже когда она говорила с нами, снова и снова давая неизменные указания, разбирая ошибки, которых, к слову, было не много, или даже иногда хваля.
В четверг поздно вечером она притащилась к нам в квартиру, едва Кирилл переступил порог дома.
– Я ненадолго, - она не утруждала себя политесом. – Ты готова?
Кирилл, вздохнув, пошел готовить кофе. Это на комбинате и в ЗС он был
– Илона, - вздохнула я, - мы все проговорили уже раз… тысячу, примерно. Я готова. Но….
– Что, но? – подбоченилась она.
– Мне не нравится, что мы только отбиваем удары, - поджала я губы. – Мы не бьем сами!
– Чтобы бить, нам нужно время. Они куют железо пока горячо, пока общественное давление на тебя и Кира настолько сильно, что может сломать. Они уже сделали ошибку, дав тебе неделю на подготовку, видимо не могли долго согласовать сами свои действия. Больше такого не будет. Завтра ты идешь в МВД под прикрытием Климова, и никак иначе.
– Нет, - я закусила губа, кивком поблагодарив Кирилла за кофе и чувствуя спиной как он садиться чуть позади меня.
– Что «нет»?
– Илона, Кир, а если я приду раньше? Минут на десять, не больше…. Пусть они чуть расслабятся…
– Зачем?
– Недооценивая жертву можно совершить кучу ошибок. Они прекрасно знают, что Кирилл и я теперь действуем совместно, правильно? Наши фото, в том числе и совместные, с новостных лент не сходят. Они будут давить, им нужно мое заявление. Они готовятся к битве, а получат меня одну. Минут на десять. Это их расслабит, может быть даст возможность нам что-то узнать.
– Идиотизм, - выдал Кирилл, - одна ты не пойдешь.
– Боишься, что сдам тебя? – ехидно спросила я, полуобернувшись к нему.
– Боюсь, что на тебя таких бульдогов натравят, что переломают кости, - зло огрызнулся он.
– Кир, я специалист по правозащите, ты часом об этом не забыл? И свою работу помощником начинала с этого!
– Какого черта, Агата! Мы в игрушки, что ли играем?
– вспыхнул он. – Там тоже не идиоты сидят, знают свою работу! Им нужно твое заявление, и они будут тебя ломать.
– Я знаю, как они работают, Кир. Я уже проходила через их систему, ты не забыл об этом? И была гораздо менее подготовлена, чем сейчас! И страха было больше, и давить на меня было чем! Страшнее, чем тогда – не будет! Знаешь, что такое, когда у них в руках любимый тобой человек, и это они используют против тебя?
Кирилл замер на мгновение, будто столкнулся с холодным душем от моих слов, а потом его лицо полыхнуло огнем и откровенной злостью.
– Скоро узнает…. – пробормотала под нос Илона, отводя глаза. – Так все, хватит собачиться, - встряла она между нами, - логика в словах Агаты есть, Кир, и ты это знаешь. Пусть зайдет первая на пять минут, после пойдет Климов. За пять минут они только поздороваться успеют и дежурными фразами обменяться. А мы узнаем, что они хотят на самом деле, а главное – насколько сильно они хотят это получить. И возможно – уровень вовлеченности МВД в это дерьмище. А ты сам на комбинате будь – у тебя своего говна там хватает! И ради бога, не дергайся оттуда, разбирайся с налоговой. Сами тебя наберем.
– Да…. – Кирилл едва сдержал мат. – Сговорились, матрешки!
– Не психуй. Дай мне делать свою работу, - осадила его Илона. – Кир, я знаю, что тебя рвет на части. Сосредоточься на том, что сейчас главное для тебя. Потеря репутации – это одно, потеря комбината – это полный пиздец. И ни Агата, ни я тебе помочь в этом не сможем. Это твое поле битвы, твои люди, твоя работа. Ты лучший в этом, а политику оставь нам.
– Кир, - мне стало немного обидно, - я не сдам тебя. От этого и моя жизнь зависит….