Игрушка беглецов
Шрифт:
Мы с Фортунатом вздрагиваем и озадаченно смотрим друг на друга, прислушиваясь.
Тишину снова прорезает птичий крик: сначала негромкое, высокое «и», а потом гулкий мычащий звук. И так несколько раз подряд.
Крик выпи обычно слышится в сумерках и по ночам, иногда – утром. Но в дневные часы птица молчит, укрывшись в зарослях. Тем более сейчас не брачное время.
Догадка, что это значит, почти сбивает меня с ног, как слишком резкий поток воздуха…
С большим трудом я успеваю скрыть настороженность, чтобы
– Мне нужно время, – виновато сообщаю я, с болью наблюдая, как по лицу парня проскальзывают тени, в глазах отражается сомнение, а потом взгляд гаснет, но эдем всё же поступает так, как пообещал:
– Я понимаю и готов ждать.
Фортунат делает шаг назад, но придерживает меня, чтобы я не упала, вдруг потеряв опору. Я неловко спускаюсь с возвышенности, чувствуя, как в груди неприятно колет.
Тайный сигнал, похожий на крик выпи, мы с моим «поводырём» из детства придумали очень давно – на случай, если нужна помощь, но никто не должен об этом знать. За всю жизнь мы пользовались им только несколько раз.
По какой бы причине Нона не оказалась здесь сегодня, и какая помощь ей бы не потребовалась именно в тот момент, когда решалась моя судьба, мне эта причина наверняка совсем не понравится.
ГЛАВА 3 (Габриэлла). ВЗГЛЯД ВОЖДЯ
Фортунат едва скрывается за грядой, как силуэт, затерявшийся среди теней, ступает на поляну, и его озаряет солнечный свет. Мы одновременно срываемся с места. Ноги сами несут меня к Ноне, а она бежит ко мне, и мы почти налетаем друг на друга.
– Надеюсь причина достаточно серьёзная, – строго начинаю я, – если ты нарушила момент, которого я так ждала…
Девушка даже не даёт мне договорить.
– Тише, прошу, – испуганно шепчет она, но я слишком обижена, чтобы промолчать:
– Не знала, что ты теперь с радостью разносишь откровенную клевету.
Нона сходит с лица, и взволнованность сменяется замешательством. Она хмурится, не понимая, о чём я. Или делая вид, что не понимает…
– Я догадываюсь, кто надоумил Мелиссу вести такие речи, –упрекаю беззастенчиво, намекая на виновность подруги.
«Ты можешь быть полезна и в другом». При воспоминании о неясных намёках Мелиссы хочется умыться, а лучше вообще встать под водопад, чтобы смыть неприятное чувство, которое, будто грязь, впиталось в кожу.
Лицо Ноны проясняется, и она криво усмехается, а я вся холодею от её реакции.
– Намёки? Они оскорбили и уязвили тебя?
– Слишком громкие слова для выходки Мелиссы, – откликаюсь автоматически и растерянно смотрю на подругу, пытаясь понять, не сон ли это.
– Ты напрасно огорчаешься, – говорит она убеждённо, всё так же улыбаясь. – Мелисса хочет
Вероятно, всё-таки сон…
– Говоря гадости? – не верю своим ушам. – Я в этом очень сомневаюсь.
– Прошу тебя, тише, – повторяет Нона, тревожно оглядываясь.
Когда-то прошёл слух, что моя бабушка якобы намеренно не позволила мне учиться медитации. Мало кто осмеливался строить догадки, однако Нона сказала, что слышала разговоры эдемов, будто быть просто целителем мне не к лицу и я могла бы быть полезна как будущая авгура…
«Ты можешь быть полезна и в другом».
– Некоторые люди хотели бы этого, – голос Ноны возвращает меня к реальности. – Да, вопреки решению авгуров, – добавляет она, безошибочно угадывая мои мысли. – И таких людей больше, чем ты думаешь. Они любят тебя и доверили бы тебе жизнь. Однако по каким-то причинам Верховная авгура этого не хочет. Тебе самой не кажется по меньшей мере странным то, что ты не учишься с другими и не похоже, чтобы тебе когда-нибудь доверили медитацию?
Я никогда и не грезила тем, чтобы стать авгурой, но, признаться, меня задевало недоверие бабушки, ведь чем ещё можно объяснить её нежелание отдать меня учиться вместе с другими детьми? Возможно, однажды я могла бы стать медиумом? Однако я всегда гнала прочь эти мысли и утешала себя тем, что просто не ведаю, почему бабушка приняла такое решение.
Но теперь слова Ноны – наглые и унизительные – заставляют меня крепче сжать губы, чтобы не было видно, как они трясутся.
– А ты и рада, что Мелисса завела со мной подобный разговор? – ощетиниваюсь я, пытаясь отвлечься от грустных мыслей и чувствуя раздражение при виде того, как Нона продолжает снисходительно улыбаться.
Вспомнив, как садовница с неменьшим воодушевлением говорила об энергосберегающих лампах и вообще о прошлом, прямо как Нона, я…
Как Нона…
Картинка собирается воедино.
– Нет, – шепчу я растерянно, отказываясь верить собственным догадкам. – Мало того, что ты сама идёшь по опасной тропинке, – шепчу я шокировано, – так ты и других подбиваешь.
– Едва ли я могу на кого-то повлиять, – говорит Нона с готовностью, как будто моё обвинение её даже не удивляет. – Я говорю тебе: людей, чьё мнение не совпадает с решение авгуров, гораздо больше, чем ты можешь себе представить.
Я отказываюсь верить её словам, отказываюсь задумываться, почему подруга так уверена в собственной правоте.
– Послушай… – начинаю я, часто моргая, но следующие слова повергают меня в шок, и я моментально забываю, что хотела сказать.
– За мной следят, – выпаливает Нона, пару секунд молчит, внимательно вглядываясь в моё лицо, а потом добавляет: – Я пришла, чтобы попрощаться.
Кажется, я ослышалась.
– Что?!
– Габи, я должна уйти из Фрактала!
– Что? Куда?