Игры зверей
Шрифт:
Кодзи наблюдал за этим действом из фуро через приоткрытую дверь, и вдруг на него нахлынуло возбуждение. Он представил, как эти самые пальцы ласкают каждую клеточку его тела.
Но сейчас плоть, которую массировали пальцы Юко, окутывала пелена смерти, бесчувственно равнодушная и умиротворенно теплая. Сомнений быть не могло. Это было понятно даже на таком расстоянии, с места, откуда смотрел Кодзи. Тщательно вымыв между пальцами ног Иппэя, Юко сыпанула еще белого порошка и растерла его энергичными движениями так, что кожа заскрипела. Сквозь клубы пара временами проступал ее прекрасный профиль. Лицо ее раскраснелось и, несмотря на
Сидя в фуро, Кодзи крепко зажмурился.
Заметила ли Юко, что с ним происходит, или нет, но она вдруг заговорила бодро и деловито:
– Забыла спросить – ты подал заявление об отчислении из университета?
– Да. Из тюрьмы отправил.
– Ты поспешил, тебе не кажется? Неужели хочешь похоронить себя в «Оранжерее Кусакадо»?
Кодзи сидел в темной, очень горячей воде и молчал. Он увидел, как длинные распущенные волосы Юко образовали круг на поверхности воды, подался вперед, и ее волосы легли на его мокрую грудь.
А потом был пикник у большого водопада.
Целых три недели вопрос, состоится он или нет, оставался открытым. В чем причина такой неопределенности, Кодзи не понимал. От Иппэя это точно никак не зависело. Юко хотела, чтобы они отправились к водопаду втроем, поэтому Кодзи не ходил туда один, гуляя после работы.
А как-то ясным прохладным утром вдруг было решено, что они идут. В оранжерее не нашлось подходящих цветов, чтобы возложить к святилищу у водопада, поэтому Юко попросила Кодзи сорвать самую крупную горную лилию (они росли на скалах за усадьбой), а затем обмотала ее стебель алюминиевой фольгой. Она отправилась на природу в блузке из яванского ситца и лимонного цвета слаксах; к водопаду вели каменистые горные тропы, поэтому на ногах у нее были марокканские кожаные туфли на плоской подошве.
Иппэй был одет бог знает как: белая рубашка с открытым воротом, бриджи, клетчатые носки, туфли без шнуровки, на голове широкополая соломенная шляпа. В руке он держал прочную трость.
Кодзи надел джинсы и белую рубашку с закатанными рукавами; ему поручили нести фотоаппарат и корзинку с бэнто [16] и чайным термосом. При нормальной ходьбе до водопада можно было добраться за полчаса, но, как полагал Кодзи, со скоростью Иппэя на дорогу ушло бы не менее часа. На деле получилось два часа.
16
Бэнто – традиционный японский «обед с собой»: плоская коробка из лакированного дерева или пластика, со съемной крышкой и отделениями внутри, куда кладут различные кушанья и приправы (рис, рыбу или мясо, овощи, соусы и т. д.).
Юко вывела Иппэя из арки, и все трое направились вниз по холму. Отсюда был хорошо виден порт, где стояло только одно судно. Поросшие лесом горы на другом берегу залива отражались в водной глади, их контуры, словно выведенные по лекалам, расплывались в море. В залив вышло несколько плотов ныряльщиков за жемчугом, а в глубине маленькой бухты лежал полузатопленный списанный синий баркас. Он уже был там, когда Юко перебралась в эти края,
Звенели цикады; внизу приютилась деревушка, вдалеке по префектурному шоссе ехал автобус, и поднятое им облако пыли быстро окутало целую улицу с парикмахерской, галантерейным магазином, лавкой иностранных товаров, аптекой, кондитерской и магазином гэта. Маяк у входа в залив, ледодробилка и смотровая башня – три самые высокие постройки в деревне – возвышались над ровными рядами домов.
На востоке простирались пологие горы, куда и лежал путь участников пикника. Деревья и трава уже подсыхали от утренней росы и прошедшего накануне дождя. Водяной пар поднимался вместе с солнечным светом, – казалось, лес и горы полностью покрыты трепещущей серебряной фольгой. Стояла такая тишина, что возникало ощущение, будто все вокруг окутано тонким, сверкающим саваном смерти.
Лишь где-то вдалеке тарахтел компрессор – дробили камень.
– Нам вон туда. Видишь? По тропинке вдоль речки, там, между горами.
Юко указала направление цветком. Лилия расправила белые глянцевые, словно покрытые маслом лепестки и под палящим солнцем испускала густой пряный аромат. Охряная пыльца усыпала лепестки до самых краев. Внутреннюю, лимонного цвета сторону украшали блестящие темно-красные пятнышки. Крепкий стебель, на котором держался цветок, придавал ему достоинство и величественный вид.
Словно по волшебству пейзаж, на который указывала лилия, обрел изящество и утонченность. Все вокруг приобрело форму лилии. Горы, чистое небо над ними, сияющие облака стали подвластны одному цветку. Все краски, сконцентрированные в лилии, будто рассеялись по округе. Зелень леса окрасилась в цвет стебля и листьев лилии, земля – пыльцы, стволы старых деревьев – темно-красных пятнышек на цветке, сияющие облака – белых лепестков.
Сердце Кодзи наполнилось необъяснимой радостью. Это было счастливое воздаяние за раскаяние, то счастье, что пришло после времени, проведенного в одиночестве и потерянности. После двух лет страданий каждый из них троих, наверное, обрел свое счастье: Юко получила Иппэя, такого, каким хотела его видеть, Кодзи – свободу, а Иппэй… нечто неизведанное.
Высоко в небе над ними вдруг раздался крик коршуна.
– Тэйдзиро мне говорил, что по голосам птиц можно определить перемену погоды, – сказал Кодзи. – Он умеет читать небо, определяет погоду по цвету утренней зари, по ореолу вокруг луны или солнца. Таких людей довольно много; еще они могут узнавать погоду по птичьим голосам, по свету звезд.
– Я никогда не слышала ни о чем подобном. А он сейчас где?
– Был в теплице.
– Ага. Мм… да? – внес свою лепту в разговор Иппэй.
Но поворачивать обратно, чтобы узнать, какая будет погода, не имело смысла, и они двинулись дальше, вниз по склону.
Пока они шли, Кодзи одолевали мысли о счастье. Эти мысли настигли его сзади и обвились вокруг, как ребенок обнимает за шею родителей. «Как до того случая мы все могли счастливо и спокойно проводить время? – думал он. – Когда Юко встречала меня на пристани и когда мы говорили с ней на травянистом пригорке в глубине бухты, я не заметил в ней перемен. Она казалась такой же, как прежде. Наверное, она скрывала от меня свое счастье, просто из сочувствия – ведь я вышел из тюрьмы. Возможно, именно это она от всего сердца и хотела показать. Вот в чем главная причина, почему Юко пригласила меня в Иро. А если так… – у Кодзи словно глаза открылись, – значит своим счастьем Юко обязана одному удару гаечным ключом».