Императрица всех сезонов

Джин Эмико

«Все, кроме духа», — душа всегда оставалась.

Таро хотел хоть немного побыть с Мари. Он крикнул:

— Что привело тебя в город императора?

Мари отвернулась, готовая слезть со стены и пропасть. Она замерла, склонила голову, толстая коса покачивалась на спине.

— Я прибыла для состязания.

Разочарование пробило путь горечи в сердце Таро. Он оскалился.

— Надеешься стать императрицей? Хочешь, чтобы принц в тебя влюбился? Хочешь носить красивые наряды и жить в роскоши до конца жизни?

Мари вздохнула.

— Как плохо ты думаешь о противоположном поле.

Таро хмыкнул.

— Я

знаю принца. Он не любит, чтобы его считали призом.

— Женщин все время так воспринимают, — ответила Мари. И, чтобы ты знал, я не хочу быть императрицей, — Мари соскользнула со стены.

Таро слушал, как ее шаги утихали. Он схватил медную птицу с камня. Дверь к его свободе была в паре футов от него под лозами. Он мог за секунды оказаться на другой стороне. К утру он мог покинуть Токкайдо, начать новую жизнь. Таро посмотрел на небо, на круглую луну. Он пытал забыть Мари, отогнать воспоминание. Он глубоко вдохнул. Без толку, девушка пробралась в его разум. Он сунул птицу в карман, отвернулся от двери и пошел к дворцу.

«Она не пройдет даже первую комнату Времени года», — решил он. Но Таро все равно хотел увидеть девушку снова. Свобода могла немного подождать.

ГЛАВА 15

Акира

Давно прошел ужин, желудок Акиры урчал. Он пробивал путь в торговом районе. Он схватил рисовый шарик в водорослях с лотка с едой, убрал черную ткань с лица и сунул шарик в рот. Несколько часов назад он видел, как Мари прошла в гостиницу «Гана». Решив, что она была в безопасности вечером, он пошел в одиннадцатый район.

Как только он заметил торговый район, Акира понял, что это его место. Тут была толпа, идеальное место, чтобы пропасть. Это было лучшее место для сбора информации. Пока Мари состязалась, Акира не будет лениться.

Он уже провел половину вечера в тенях, следил и слушал. Он уже услышал о распространяющемся Сопротивлении и мастере оружия, обученном элитной группой монахов, который собирал армию.

Акира не хотел становиться частью Сопротивления ёкаев.

«Что я могу предложить?» — но он хотел узнать, как сражаться, быть достойной его девушки-зверя. Акира представлял себя ронином, сопровождающим Мари с горы, с мечами на боку, что украшали его шаги.

Акира забредал все глубже в торговый район, двигался по переулкам. Старые лотки стояли вплотную, продавали еду, ткани и припасы. Там было сакэ, торговцы шелком, глиной, табаком, матрасами, изделиями из камня, статуэтками и лекарствами. Он миновал куратора, мужчину с синей душой, на его прилавке были клетки из прутьев, яркие рыбы в сосудах, большие черепахи. Он даже заметил торговец острова Оллис среди толпы, их светлая внешность выделялась среди смуглых местных.

Акира прошел мимо рыбного рынка. Запах соли и крови проникал сквозь ткань на его лице. Еще пара футов, и прилавки резко пропали, сменились поляной сердцем торгового района. В центре цвела большая вишня. Акира побелел, увидев под ней пленников, замысловато привязанных, ждущих публичной кары. Их души были болезненно желтыми. Возле пленников был глотатель мечей. Рядом с ним был кукольный театр для детей. Бродили уличные псы. Вдали было слышно часы на башне.

Акира пересек центр и прошел на рынки, направился по влажным переулкам домов одиннадцатого района, зданий, где собирались многие ёкаи. В незаметных углах они жались вместе, временно

спасенные от людей и монахов с их обжигающей магией.

Акира вошел в случайный переулок. Сверху висели веревки, сохли вещи в неподвижном воздухе. Он замедлился у тупика.

Два ёкая сидели на бочках, другая бочка была столом между ними. У них были зеленые души, цвета мха. Одинокая свеча озаряла тени. Один курил кисеру. Ёкаи были одинаковыми в три-четыре фута высотой, одноногие, с острыми зубами. Их тела покрывали серые волосы, у них были головы в форме яйца, один большой глаз посередине лбов и маленький возле левых висков. У обоих были ржавые ошейники. Ёкаи замерли, их глаза разглядывали черный переулок.

Акира выдохнул и вышел из тьмы.

— Добрый день, — нервно сказал он.

Ёкай с трубкой окинул Акиру взглядом.

— Потерялся, мальчик? Тебе помочь найти маму?

Его товарищ улыбнулся, провел разделенным языком по зубам.

Акира напрягся от упоминания матери. Его родители беспокоились.

«Они будут меня искать?» — нет. Его родители не покинут безопасность леса. Они будут ждать его возвращения.

— Я не заблудился, — сказал он, неловко рассмеявшись.

— Но ты ничего не нашел, мальчик, — сказал ёкай. Он затянулся. Ароматный дам заполнил переулок. Акира узнал запах сладкой травы, тростника, что рос на берегах реки Горо. Когда тростник ломали, вытекала сладкая субстанция нектар богов и богинь.

Акира пригляделся к ёкаям, посмотрел на их глаза разного размера. Их зрачки были огромными, почти затмевали радужки. Акира обрадовался. Ёкаи не были опасными, пока были одурманены. Сладкая трава делала их медленными. Акира мог даже убежать от них.

Он шагнул ближе.

— Думаю, я нашел то, что искал.

Ёкай нахмурился.

— Я не доверяю тому, кто говорит загадками.

— Тогда я уточню, — пот стекал по шее Акиры. Одиннадцатый район был жарким. Он глубоко вдохнул, легкие заполнил сладкий дым. Ёкай выдохнул в сторону Акиры. Акира развязал лицо, показывая шрамы. Я ищу мастера оружия, — если он хочет дожить до утра, если хочет помочь Мари, он должен быть вооружен и обучен. Он должен быть храбрым.

Один из ёкаев рассмеялся. Его смех разнесся эхом в голове Акиры. Тот тряхнул головой. Еще хор смеха. Акира закрыл глаза. Когда он открыл их, перед ним стоял один ёкай. Акира посмотрел вниз, увидел свое отражение в большом глазе ёкая. Половина лица в шрамах и большие глаза, что казались черными.

— Любишь загадки, мальчик? Я тебе дам такую. Ты найдешь мастера оружия, когда найдешь вещицу с руками, что не хлопают.

Акира раскрыл рот, но слов не было. Его язык онемел, тело отяжелело, будто лодыжки были привязаны к ржавому якорю.

«Боги и богини, меня одурманили!» — и он упал в темный океан без снов.

ЧАСТЬ 2

Жало пчелы рыдающее лицо

Пословица

ГЛАВА 16

Мари

Мари смотрела на большие двери из красного дерева и кипариса, на вырезанные на них объемные картины. Пылающее жёлтое солнце на синем небе. Летняя комната. Она не знала, что лежало за дверями, но могла представить. Как жительница гор, Мари не любила жару.

Она стояла на красном ковре в толпе девушек, собранных так тесно, что их волосы казались бесконечным океаном черного.