Империя проклятых
Шрифт:
Мне хотелось поговорить со своими братьями, рассказать правду обо всем, что я сделал и почему. Но Валия заставила меня замолчать, заткнув рот кляпом, и его снимали совсем ненадолго, когда этот придурок Тибо позволял мне поесть или покурить. Так прошло еще два дня. Мы все больше углублялись в Фа’дэну, ложились спать в сумерках. Во рту у меня торчал проклятый кляп, слова застревали в горле, а красная нить между мной и Диор становилась все тоньше.
На следующую ночь пропал первый человек.
Это был нордлундец по имени Леандро, он нес ночную стражу. К тому времени мы пробрались в самое сердце Фа’дэны, густые кроны деревьев,
– Семеро мучеников, посмотрите-ка на это…
Это произнес Карлос. В отряде было два звероподобных брата, Луис и Карлос, оба туповатые, но Карлос – тупее. Он обыскивал вещи Леандро, как будто парень мог спрятаться в своем гребаном рюкзаке или что-то в этом роде. Он показал находку Луису.
Это была фигурка человека, грубо собранная из веток. На ней болталась полоска красной ткани, похожая на плащ инквизитора, а горло обвивала прядь темных волос.
Луис нахмурил брови.
– Это… – прошептал он.
– Колдовство, – выплюнул Тибо, оглядывая лес вокруг.
Карлос швырнул фигурку в огонь, сотворив знак колеса. Валия приказала начать поиски, но несмотря на то, что Ксавьер и Сабля шли по запаху, никаких следов Леандро они не обнаружили, и через час инквизиторша приказала нам двигаться дальше. Члены отряда взвалили на плечи свои рюкзаки, бросив вещи пропавшего парня, словно боясь прикоснуться к ним. Я был ошеломлен, но говорить все равно не мог, разве что только глазами, глядя на угодников и качая головой. Но, чтобы напугать людей, которые всю свою жизнь сражались с обитателями тьмы, и заставить их прислушаться, нужно нечто большее, чем чучело из веток, нечто большее, чем предупреждение кровожадного предателя-убийцы.
Двумя ночами позже пропало еще двое.
Это случилось во время ужина, когда горел огонь, а юный Араш Са-Пашин пел так же сладко, как и певчая птица, в честь которой его прозвали. Только когда подали еду, повар – здоровенная туша с торчащими вперед зубами по имени Филипп – заметил, что осталось еще две тарелки.
– Где Жан-Люк? И Луис?
Карлос поднялся на ноги, оглядывая костер.
– Брат? – крикнул он.
Остальные мужчины стояли, считая друг друга по головам и пытаясь определить, все ли на месте. Но, как и в случае с Леандро, парни исчезли, словно призраки.
Зажглись факелы, и среди плотно сомкнутых деревьев начались поиски. Робин и сестра Валия охраняли меня, Ксавьер отправился в лес с Саблей, Сталь пробивалась к небу сквозь переплетенные ветви. Я услышал крик, топот ног, и Тибо и Карлос, запыхавшиеся и бледные, подбежали к инквизитору.
– Нашел пятна мочи в сорока ярдах отсюда, сестра, – выдохнул Карлос. – И это.
Тибо протянул ей две маленькие фигурки из веток. И снова на них болтались полоски рваной красной ткани, похожие на инквизиторские табарды, а вокруг шеи были повязаны пряди волос.
– Что, черт возьми, здесь происходит? – прошептал Филипп, поднимая сковороду.
Сердце у меня екнуло, когда в лесу раздался крик. Слабый. Испуганный. Мучительный.
Лаклан прищурился, вглядываясь в темноту.
– Это… Леандро?
–
– Успокойтесь, братья, – предупреждающе произнесла Валия. – Всемогущий Господь защитит нас.
Отряд инквизиторши встал вокруг костра, подняв клинки и факелы, но крики уже стихли. Я сидел на снегу, по-прежнему в цепях, и переводил взгляд с Лаклана на Робина. Мы все видели ад в той или иной форме. Но даже Ксавьер выглядел немного не в себе, когда вернулся с пустыми руками.
Я просто покачал головой, все еще с кляпом во рту, стараясь сказать только взглядом: «Я же вас предупреждал».
На следующий день на рассвете мы свернули лагерь и, несмотря на протесты Карлоса из-за пропавшего брата, решили направиться на юг, к ближайшей окраине леса. Так нам требовалось бы больше времени, чтобы добраться до Бофора, и, что еще хуже, там не было ни одной тропы, по которой мы могли бы идти, а наши компасы больше не работали, и мы болтались туда-сюда, как придурки в пьяной драке. Но все, кроме Карлоса, теперь согласились с тем, что лучше к чертям собачьим поскорее унести ноги из этого леса.
Следующей жертвой Фа’дэны стала Сталь.
Ястреб-мышелов дремал на плече у своего хозяина, но взлетал каждый час, чтобы проверить, куда мы движемся. После полудня, когда его в очередной раз отправили на разведку, он просто не вернулся. Сначала Ксавьер не сильно беспокоился, но по мере того, как минуты превращались в часы, люди начали задавать вопросы, а угодник испугался. Они с Валией разговаривали приглушенными голосами, а солдаты перешептывались. Теперь все выглядели испуганными, с глазами, окруженными синевой из-за бессонных ночей. Я встретился взглядом с Лакланом и снова покачал головой.
«Я же, черт возьми, вас предупреждал».
В итоге, ориентируясь по тому немногому, что можно было разглядеть при тусклом свете мертводня, мы заблудились. Те, кто стоял на страже ночью, клялись, будто видели, как за краем костра двигались какие-то фигуры. Следили чьи-то глаза. И доносилось низкое рычание. Мужчины ходили справлять нужду по трое или по четверо, не решаясь отойти от света. Каждый день мы продирались сквозь заросли ежевики, деревья с узловатыми стволами, похожими на человеческие лица, прокаженных птиц с перьями, которые извивались, точно крошечные язычки. Лошади стали норовистыми, а люди боялись спать, дух у всех упал ниже некуда.
«Какого черта мы пошли этой дорогой?»
«Великий Спаситель, ты это видел?»
«Прошлой ночью мне приснилось, что отдал Богу душу».
«Какого хрена ты мне это рассказываешь?»
На восьмую ночь, когда мы сворачивали лагерь, мы обнаружили несколько человечков из веток, уложенных в ряд вокруг лощины, где мы спали. Для каждого из нас – по человечку.
На девятую ночь мы нашли еще несколько чучел на небольшой поляне. Их расставили по кругу, одно лежало на спине в центре, и его грудь пронзал меч Леандро. Валия распинала их несколькими яростными ударами, оглашая пустой лес фразами из Священного Писания. Ее люди что-то бормотали, устремив мрачные взгляды за спину инквизиторши, на бесконечные безмолвные деревья.