Империя проклятых

Кристофф Джей

– Благая чертова Дева-Матерь, ты ВИДЕЛ ЭТО?

Девушка пританцовывала на месте, вертя в руке Пью, и наклонилась, чтобы посмотреть на разрубленный труп.

– Хрен тебе, чтоб тебе подавиться каждым дюймом моей красивой задницы, ты, уродливый м…

– Семеро мучеников, – прошипел я.

Диор прервала празднование своей победы и взглянула на меня.

– А?

Сердце у меня ушло в пятки, а кишки подкатили к горлу. Я знал, что мы ступим в логово волков, как только покинем пределы Сан-Мишона, но какая-то

глупая часть меня надеялась, что волки не смогут выследить нас так быстро. Взглянув на окружавшие нас заросли, а затем снова в удивленные глаза Диор, я судорожно вздохнул и заговорил с яростью и страхом человека, который держал судьбу всего мира в своих трясущихся руках.

– Шило… черт…

Я сердито всмотрелся в темноту.

– Мне…

Я уставился на труп.

– В рыло!

XII. Ничто не вечно

– Нам нужно уходить, – прорычал я.

– Так уходи, что за…

Диор завопила, когда я начал тащить ее вниз по склону, подальше от грязнокровки, которого она зарубила.

– Нам нужно уходить сейчас же.

– Габи, я его прикончила, чего ты блеешь, как овца на привязи?

Но я не стал реагировать на ее слова, а с грохотом распахнул дверь рыбацкой лачуги.

– Подъем!

Селин, извиваясь, выпрямилась, Лаклан вскочил на ноги, схватившись за свой острый клинок. Дети реагировали по-разному: кто-то от страха заплакал, кто-то тер заспанные глаза. Но я увидел, что после своего небольшого выступления вернулась Исла и, бросив один взгляд на мое лицо, начала поднимать младших. Сбитая с толку, но, по-видимому, не потерявшая прагматичности Феба уже собирала в охапку вещи.

– Габи? – крикнул Лаклан. – Все в порядке?

– Нет, – отрезал я, собирая снаряжение и рюкзак. – Шевелите задницами, солдаты!

– Габи, что, черт возьми, на тебя нашло? – настойчиво требовала ответа Диор с порога.

– Они видели нас. Видели тебя.

– Они? Кто такие эти чертовы они?

– Плохие новос-с-сти, Габриэль? – спросила Селин.

Но я не обратил внимания на сестру, схватил снаряжение и потащил наших юных подопечных под снег и воющий ветер. Наши сосья спали, Пони зафыркала от отвращения, когда я забросил ей на спину седло и повернулся к Диор, протянув ей руку.

– Прыгай сюда. Сейчас же.

Девушка подчинилась, несмотря на растущее раздражение, взобралась на свою кобылку и огрызнулась:

– Это был всего лишь один порченый, Габриэль! И я его убила! Один шаркающий мешок с безмозглой…

– Не безмозглой, – выплюнул я. – Настолько разложившиеся мертвецы не могут думать самостоятельно, не говоря уже о том, чтобы разговаривать. У него в голове был кто-то еще, Диор.

Она замолчала и тяжело сглотнула.

– Кто-то, кто говорил за него.

– Вос-с-с-с, – прошипела Селин, вглядываясь в темноту вокруг.

Я кивнул.

– Железносерды могут воздействовать на умы порченых. Могут направлять

их на поле боя силой мысли. Но их древние не ограничиваются лишь тем, что командуют нежитью более низкого ранга. Они умеют ездить на них, Диор. Проникать к ним в разум. Так же легко и просто, как ты ездишь верхом на этой чертовой кобыле.

– Зачем им… – Феба нахмурилась.

– Для разведки, – ответил я. – Воссы не бросаются слепо навстречу опасности, а просто посылают кого-нибудь разведать обстановку. «Никто так не боится смерти, как твари, живущие вечно».

– Да, – пробормотал Лаклан, не сводя глаз с Диор. – Особенно если у кого-то из нас к сапогам прилип пепел красавчика Фабьена.

Диор встретилась со мной взглядом, и страх наконец взял верх над гневом.

– Это… он?

– Я, черт возьми, не собираюсь это выяснять. Но нам нужно двигаться. Они близко.

Феба нахмурилась.

– Близко? Если эти Воссы могут ездить на гнилушках по всей империи…

– Не по империи, бес-с-совка, – сказала Селин. – Даже с-с-самый крепкий орешек из Железносердов может проехать на марионетке всего с-с-сорок, может, пятьдесят миль.

– Сорок миль, – выдохнула Исла, оглядываясь через плечо.

– О Боже… – Лаклан встал рядом со мной, забыв о нашей ссоре, и прошептал так, чтобы дети не услышали: – Может, нам лучше вернуться в Авелин? Укрыться? Там, по крайней мере, хоть стены целы.

– Нам нельзя забывать о Дивоках. И здесь нет никаких нас, Лаки.

Мой бывший ученик встретился со мной взглядом, и его зрачки превратились в темные точки размером с острие ножа.

– Ты же не хочешь сказать…

– Именно это я и говорю. Ты забираешь этих детей с собой в Сан-Мишон.

– Да ты не в своем уме, Габи. Я вас не бро…

– Кто бы ни сидел у нас на хвосте, брат, ему придется нелегко. У нас мало лошадей для малышей, и они, черт возьми, точно не смогут проделать этот путь самостоятельно. Поэтому лучше забирай их и уходи. Мы справимся.

– А если сюда нагрянет чертова армия? Тебе понадобится моя…

– Армии нежити передвигаются пешком, Лаки. Если кто и застанет нас врасплох, это будут высококровки на порабощенных лошадях. – Я выдавил из себя улыбку ради друга. – Это же не первый мой грандиозный бал, брат. Я научил тебя всем па. Поверь мне. Высококровки – самое худшее, что может с нами случиться.

– А если они полностью проигнорируют вас и станут преследовать нас?

– Ладно, это первое худшее. А второе худшее у нас что?

– Они разделают тебя, как рождественского кабана, и все равно будут преследовать нас?

– Да, это будет похуже первого. – Я почесал подбородок.

– Это, сука, не шутки, Габи!

Я взял его за руку и отвел подальше, указав на наш маленький отряд.

– Посмотри на них, Лаки. Они и секунды не продержатся против стаи голодных Железносердов. Но ты успеешь добежать до безопасного места, пока я увожу нежить. Воссы охотятся за нами, а не за стайкой детей.