Империя статуй
Шрифт:
Разговор не принес с собой спокойствие, но даровал столь необходимое смирение, что, наконец, развеяло пелену тумана перед будущим. Цикличность, необходимость, опасность…Отворив старые врата, кто-то будто вложил в пустые руки истинную цель, убедив в том, что все предыдущие смерти не были напрасными. Рождаясь и тут же умирая, Горгоны, сами того не зная, передавали силы каменной смерти из поколения в поколение, выжидая удобного часа для исполнения приговора. То, что карающей рукой предстояло стать мне — лишь совпадение и вместе с тем краткий миг удачи для сил, пожелавших сохранить на земле мир столь жестоким путем. Орудие…Все мы, в конце концов, рождены для чего-то, и, если кому-то предназначено
— Идем, Сиггрид, — взяв меня за руку, Флоки быстро направился прочь из сада, но прежде, чем его покинуть, я вновь взглянула на клен.
На увядшие и опавшие листья.
На неестественно скрюченные корни.
На огромную трещину, разрубившую толстый ствол пополам…
Глава 22
Потух твой взор и навсегда
В небытие ушли года,
Что прежде тело разрывали,
И душу в ужас погружали.
Один щелчок — и ты другая,
Родная миру, нам — чужая.
Алмазный Замок, кабинет Его Высочества Флоки Зейрана
Далекий теплый диск заходящего солнца клонился к оранжевой полосе горизонта, покрывая мягким светом каменные дома. Всматриваясь в небо, мягко смешивающее в себе приятные глазу цвета, Флоки давил в душе упрямое чувство тревоги, поселившееся в груди с тех самых пор, как красный клен, испустив слабый дух, превратился в неживое напоминание неизбежного конца. Их не в чем было заподозрить, ведь он увел Сиггрид со двора до того, как туда сбежались садовники, но даже так разливающийся по замку ужас терзал и его мысли.
Никто не был в силах остановить подобную новость, облетевшую за день каждый уголок Империи, и свадьбу благоразумно перенесли, не в силах игнорировать предостерегающий и жестокий знак. Почерневшее дерево, словно молнией разрубленное напополам, одним лишь своим видом вызывало дрожь у самых смелых стражей, и никто более не решался гулять в саду, что ещё недавно привлекал души своей мрачной красотой. Легенда, кажущаяся молодым поколениям интересной сказкой, словно туча, закрыла ясное небо, готовясь в любую минуту обрушить на землю холодный дождь. Газетные заголовки пестрили предостережениями о появлении на землях настоящего монстра, приближенные к власти аристократы вновь и вновь пытались узнать хоть что-нибудь о Горгоне, но Императрица, поддавшись страху, более не выходила из комнаты. Дворец, заполнившись угнетающей тишиной, погрузился в настоящие пучины отчаяния, готовясь не получить удар, а нанести его. Как загнанный зверь, которому больше нечего терять, Алмазный замок, потеряв хладнокровие, жался к стене и скалился, вот-вот норовя прыгнуть и вонзить клыки в противника. Вот только никто не знал врага в лицо…
С того самого дня прошла неделя, но Сиггрид так и не вышла из комнаты, проводя все своё время рядом с сыном. Её взгляд, бывший прежде столь ярким, внимательным и целеустремленным, ныне потух, превратившись в нечто пробирающее до самых костей. Она по-прежнему говорила рассудительно, ласково улыбалась проявленной доброте, одаривая любовью Айварса, и никогда не позволяла злобе взять верх над телом, но взор её, казалось, отражал настоящий внутренний переворот, о котором она так и не заговорила. Вновь водрузив все исключительно на свои плечи, Сиггрид поведала лишь о Каменном Дворце, попасть
Дверь с тихим скрипом открылась, и в кабинет вползла Сильвия, чуть придерживая подол черного платья. Она выглядела уставшей и сонливой, даже не пряча темные круги под слоем умело нанесенного макияжа, и, сев в кресло, тут же прикрыла глаза, как если бы желала заснуть прямо здесь и сейчас. Атмосфера дворца сильно повлияла на всех них…
— Как Сиггрид?
— А я думала, ты сначала поинтересуешься настроением своей любимой сестрицы, — с доброй улыбкой ответила принцесса, не поднимая век, — но не волнуйся. Сейчас с ней Рэнгволд и Лагерта.
— Рэнгволд? — недовольно переспросил Флоки, отчего Сильвия лишь громко рассмеялась.
— Какой ты ревнивец. А ведь это должен был быть брак отнюдь не по любви.
— Сиггрид — моя будущая жена, однако, мне кажется, что Рэнгволд к ней гораздо ближе. Его совершенно перестало волновать поведение Фелисии — теперь он абсолютно спокойно посещает Сиггрид в любое время!
— У неё будет несколько мужей, что бы ты ни думал и ни говорил, братец.
— Я знаю.
— Тогда нет смысла злиться. Они были знакомы за месяц, а то и больше до того, как в её жизни объявился ты.
Собираясь было возразить сестре, Флоки лишь прыснул со смеху, вновь повернувшись к окну, чтобы полюбоваться закатом. Но солнце уже скрылось за горизонтом. Странная печаль тронула сердце, проведя ассоциацию с той, чей взгляд, ещё недавно притягивая и согревая, вдруг неожиданно потух.
— Скажи, Флоки…Что тогда произошло у клена?
— Не знаю…Сколько ни думаю об этом, не могу понять. Коснувшись дерева, она закрыла глаза и замерла, не откликаясь на свое имя. Сколько бы я её не тряс за плечо, она будто бы сама на время стала камнем. А потом…Потом все листья разом опали на землю, а толстый ствол раскололся надвое…
— Она определенно что-то увидела.
— Будущее?
— Не думаю. Скорее ту, чья голова была там захоронена…
— Что же этот призрак мог сказать такого, что взгляд Сиггрид так изменился?
— Не знаю, Флоки. Но мы должны помочь ей добраться до Каменного Замка любой ценой.
На губах принца растянулась улыбка. Словно бы почувствовав её, Сильвия открыла глаза, повернув голову в сторону брата.
— Чему ты улыбаешься?
— Ты всегда была тихоней. Никогда не рисковала, и, хотя и делала все, что в твоих силах, никогда не была готова поставить на кон нечто большее…Что же теперь? Твои слова полны уверенности и самоотверженности.
— Мне кажется, что больше шанса исправить этот мир не будет. Сиггрид сказала мне «кто ничем не жертвует, ничего не сможет изменить». Эти слова запали мне в душу.
— Ты единственная, кто всегда был на моей стороне, Сильвия. Я никогда не говорил тебе за это спасибо и…
— А ты стал слишком много думать о чувствах других, — улыбнулась принцесса. — Хотя раньше делал это неохотно и редко.
— Мы все изменились.
Входная дверь чуть скрипнула, и Сильвия, вскочив с кресла, быстро бросилась к проему, но в коридоре уже никого не было. С полными страха глазами она обернулась к принцу, что был бледнее белоснежной фарфоровой чашки, стоявшей на краю стола. Ночной ветер чуть шевелил лежащие на книге исписанные листы, а высоко в небе кричали большие птицы, улетающие к морю. Таким был день, когда судьба, повернувшись в противоположную сторону, сошла на другую тропу.