Империя статуй
Шрифт:
— Рэнгволд дал нам самого быстроногого слейпнира, — произнесла Лагерта, аккуратно огибая поваленный ствол дерева, — благодаря этому мы сумели оторваться. Мне совестно, что коня пришлось загнать, но этим он спас нас…
— Не говори так, словно всё уже случилось.
— Вам нужно быть более оптимистичной, — грустно улыбнулась фея, — через два дня мы будем в Каменном Замке.
— Я выдохну только тогда, когда там окажусь и увижу остальных…
— Вы ведь видели сигнальный огонь…
Я ничего не ответила, попытавшись сфокусироваться на лесе и призвать к себе змей, но, сколько бы я ни пыталась, на мой зов так никто и не откликнулся. Могла ли я поверить, что в месте, находящимся рядом с брошенным домом первой
Наш путь не был тернистым из-за тонкой протоптанной дорожки, а благодаря выработанной выносливости мы редко делали привалы, останавливаясь исключительно для того, чтобы позаботиться об Айварсе. Изредка Лагерта припадала к земле, чтобы убедиться в отсутствии поблизости врагов, но даже так шли мы быстро, пересекая открытые участки бегом. С наступлением темноты, лишенной лунного света, нам пришлось остановиться — без света продвигаться вперед было невозможно, а использовать факелы не позволял страх, кусающий сознание при каждом шорохе. Ночь рисовала из силуэтов подозрительные фигуры, а редкие светлячки, казавшиеся прежде столь прекрасными, лишь придавали корягам и камням ожившие черты. Так и не сумев заснуть, мы продолжили путь, едва рассвело, выйдя к небольшому источнику, чтобы наполнить фляги.
— Лагерта…
— Да, Госпожа?
— Скажи, — спросила я, вглядываясь в миловидное лицо, что по людским меркам портили только неестественно яркие глаза, — ты когда-нибудь сожалела о том, что осталась рядом со мной?
Ответив мне долгим изучающим взглядом, Лагерта склонилась к источнику, омывая лицо прохладной водой. Соскользнув с плеча, её длинная коса упала в озеро, испугав маленьких рыбок.
— Да, — ответила фея честно, — но в то мгновение я винила не вас. И не себя. А судьбу, давшую мне выбор между смертью и жизнью в страхе. Вы — мое спасение, Госпожа, но даже так порой я думаю о том, что было бы, сложись моя жизнь иначе. Если бы я не осталась сиротой, смогла бы я жить счастливо? Если бы не сбежала из сожженной деревни, а попыталась отыскать выживших…Все эти «если бы» удручают меня и терзают, как жестокие воспоминания. Но я уверена — все, что произошло, было неслучайно. Просто…наше долго и счастливо ещё не наступило.
Грустная улыбка вновь тронула её губы, и я благодарно опустила на хрупкое плечо свою руку, негласно благодаря за честность.
— Не будь тебя в моей жизни, я бы наверняка состояла сплошь из фобий…
— Ох, ну, что же вы такое говорите!
— Когда я впервые увидела тебя на пороге Храма, то вдруг подумала о том, что смотрю на себя саму…Маленькая, грязная, брошенная в омут одиночества…
— Поэтому вы тогда позволили мне остаться рядом?
— Наверное…Я рада, что сделала правильный выбор. Живя в темноте, ты сохранила искренность, честность и верность. Спасибо тебе за все, Лагерта.
Зеленых глаз феи тронул мокрый блеск. Повернувшись ко мне и шмыгнув носом, она склонила голову, а после, замерев на мгновение, вновь припала к земле, запуская пальцы в пучки растущих рядом трав. Подняв голову к хмурому небу, я подумала о первоначальном плане, согласно которому наги и Йоргаф должны были достигнуть Каменного Замка на день позже нас самих. Сильные воины, талантливые маги — все они прикрывали друг друга, давая нам возможность уйти, но сигнал, пущенный в воздух вчерашним утром, подобно искре вспыхивал перед глазами вновь и вновь.
— Госпожа! — испуганно вскрикнула Лагерта, вскакивая на ноги. — Уходите скорее!
— Что случилось?
— Шаги…Я слышу их в восьми километрах отсюда!
— Н-но…
— Должно быть, они шли всю ночь за нами. Прошу вас, бегите скорее!
— А как же ты?
— Лес — мой дом. Я задержу их настолько, насколько смогу. Ох, прошу, не дрожите, я клянусь, что вернусь к вам живой!
Ухнувшее вниз сердце не вернулось на место, будто бы
Прижимая к груди Айварса, я мчалась вперед, не замечая ни бьющих лица веток, ни острых сучьев, царапающих плоть. Чувство всепоглощающего ужаса заглушало боль и усталость, окутывая истощенное тело сильным жаром. Отпустив узду хладнокровия, я беспрекословно поддалась тем природным приказам, что существовали задолго до появления первого общества. Но испуганный разум играл с душой злые шутки, воспроизводя события, в которых прежде побывал — совсем скоро мне начали мерещиться горные массивы, по которым я ползла прочь, оплакивая отца. До боли знакомое, отравляющее чувство загнанной дичи, что всю жизнь только пряталась в попытках выжить. Не будь рядом со мной Айварса, я наверняка бы сошла с ума…
Стопы горели, словно бы весь путь я прошла по горящим углям, а легкие чудились надутым до предела шаром, готовым лопнуть в любую секунду. Сумерки коснулись леса, и я, задыхаясь, упала на спину, дыша так громко и так хрипло, что среди царства ночных звуков это могло бы показаться приемлемой мелодией уставшего хищника. Силы, прежде переполнявшие тело, покинули его также внезапно, как и наполнили, оставив после лишь ватные слабые ноги и изнывающие мышцы. Грудь разрывало от наполняющего огня, и хнычущий малыш, просящий ласки и заботы, не мог получить ничего. Я даже не могла опустить руку на его голову, поскольку не чувствовала конечностей…
Звезды казались слишком яркими, плач Айварса — слишком громким. Лежа на спине, я дрожала вместе с едва заметной вибрацией от прохладной земли. Скатившись по вискам и впитавшись в волосы, они оставили мокрые дорожки, что под дуновением ветра остудили кожу. Это было невыносимо. Тщетно — какое ужасное слово. Стоит только его произнести, как безысходность охватит тело подобно ветру, несущему в небеса воздушного змея. Даже зная о смерти, мнущейся на пороге уж несколько сотен лет, даже пытаясь наслаждаться каждым прожитым днем, я так ничего и не успела. Не отплатила близким созданиям за доброту, не покаталась на лодке, слушая мелодии уличных музыкантов, не посетила ателье мисс Уолли, столь часто присылающей мне приглашения. Я так и не устроила пикника под летним ярким солнцем, не побывала в театре и даже не успела посмотреть на пристань с огромными кораблями, мерно покачивающимися среди брани моряков и иностранных товаров. Но не от этого беззвучно текли слезы, а от того, что я так и не успела показать Айварсу этот мир — мир, что был одновременно ужасным и прекрасным. Мир, в котором должно было быть место для каждого…До дрожи страшно. Пытаясь лезть из кожи вон, за собственные старания я не получила ничего…Ничего…
Нельзя противостоять миру в одиночку. Нельзя противостоять ему и вшестером. Все кончено. Преследующие нас воины, скоро будут здесь, и я присоединюсь к тем, кто пытался наказать нагов за их грехи. К тем, кто встал на мою сторону впервые за сотни лет…
— Слышишь меня?
Что-то слишком яркое возникло перед глазами, вынудив поморщиться, и, сморгнув слезы, я взглянула на мерцающий в темноте силуэт, что по мере приближения тускнел и очерчивался строгой неестественной линией. Опустив глаза на шрам, уродующим тонкую белую шею, я, наконец, признала в бесплотной фигуре черноволосую девушку, что приветливо махала мне рукой в Кузне. Вновь Горгона, что не могла найти покоя из-за лежавшей на алом бархате отрубленной головы…Быть может, в этот раз она пришла не для того, чтобы дать совет, а для того, чтобы проводить…