Империя статуй
Шрифт:
— Ты не должна нести это бремя в одиночку, — неожиданно ласково произнес Рэнгволд, опуская руку мне на плечо, — ведь стражи сильны, и они могут причинить тебе боль. Не только тебе, — тут же дополнил он, решив пойти сразу с козырей, — они могут причинить сильную боль и Айварсу. Ты ведь никогда не обращала в камень огромную толпу. А если на тебя нападет отряд стражей, все может закончиться и без Алмазного меча.
— Он прав, — кивнул Флоки, — твоя задача — добраться с сыном до Замка в целости и невредимости. Наша задача — выиграть тебе время и, если потребуется, задержать тех, кто пустился в погоню.
— Нет! Вы должны пойти со мной!
— Сиггрид, все наши планы не
Принц звонко рассмеялся, но взглянув в мои глаза тут же сник, грустно улыбнувшись.
— Просто верь в нас.
Я хорошо помню тот день. День, когда дороги назад уже не было.
Ночной мрак, серея, становился все светлее, позволяя голубизне подниматься вместе с блеклым светом от самого горизонта. От пыльной дороги к окну поднимались клубы пыли, и белые овечки, пасшиеся рядом с низеньким забором, испуганно бросались прочь от кареты к центру луга, где, лениво встряхивая гривами, стояли слейпниры. Звезды меркли одна за другой, пока в небосводе не осталась сиять лишь одна — та, что сияя ярче всех, исчезла в полном одиночестве.
Я не знаю, о чем в то утро думали другие. Все они молча смотрели в окно кареты, изредка прикрывая глаза и набираясь сил для предстоящей гонки со смертью, вспоминая, очевидно, те дни, ради которых хочется жить дальше. «Если уж ведешь их в ад, так веди до самого конца» — пронесся в моей голове чужой голос, замерший над полем и вырезавший с корнем чувства вины и скорби. Так, в душе не осталось ничего. Лишь пульсирующие в висках роковые слова: цикличность, необходимость, опасность…
Карета остановилась, и Рэнгволд помог мне спуститься на землю, забрав из рук проснувшегося малыша. Сидевший на козлах Йоргаф, быстро спрыгнул на дорогу, принявшись распрягать коней.
— Я чувствую их. Кажется, Императрица со своей бессонницей проснулась раньше положенного. Они ещё далеко, поэтому до леса мы успеем добраться, как и планировали. Но, что потом?
— Разделимся, — строго ответил Рэнгволд. — Лагерта пойдет с Сиггрид, чтобы в экстренном случае использовать магию природы и дать ей возможность уйти. Поедете на одной лошади. Йоргаф примет свой настоящий облик и оставит повсюду лужи яда, после чего улетит в сторону северо-востока, чтобы в случае чего помочь другим. Я отправлюсь на север, Флоки — на юг, Сильвия — на юго-восток. Как только заманите отряды в удобное место — действуйте без сомнений. После вновь скачите к лесу, к утесу. Если стражи не разделятся на мелкие группы, а последуют за кем-то одним, подайте сигнал в воздух, чтобы Йоргаф и другие смогли прийти на помощь. Задача — избавиться от преследователей и не умереть.
— Не зря ты главнокомандующий, — с усмешкой произнес Флоки, подсаживая меня на коня, — все четко и по полочкам.
— Это совершенно не четкий приказ. Здесь многое зависит от вас самих, и, в конечном итоге, последнее слово останется за вами. Не позволяйте страху вести разум. И Сиггрид, если драконы будут настроены враждебно…
— …я применю свою силу, — продолжила я, увидев, что данные слова он произнести не в силах, — моя задача — добраться до замка.
— Да, — с грустью подтвердил он. — Я прошу вас всех…Будьте осторожны и предельно внимательны. Мы пока не знаем точно, что готовит враг.
Последний раз взглянув друга на друга, мы направили коней вперед, оставив на дороге рядом с каретой Йоргафа. Не следя за его обращением, я обернулась лишь раз, чтобы взглянуть на огромного льва с кожистыми крыльями, выделяющего
Мы уже выбрали свою судьбу.
Глава 24
Свой облик ты проявишь в страхе,
Когда окажешься на плахе.
Когда заблудишься в глуши,
Покажешь истину души.
И человек устроен так,
Что честен, если в сердце мрак.
Большие копыта вороного слейпнира отбрасывали в стороны комья рыхлой земли, унося в неизведанное и пугающее будущее. Шумное дыхание, теплая блестящая в лучах шкура, жесткая грива, пахнущая травами, — все это не пробуждало внутри азартный огонек от предстоящего путешествия, а проникало в глубины сознания, навсегда связывая поездку верхом с ожиданием горя. Маленькое и беззащитное тело Айварса, крепко привязанного ко мне платками, приятно согревало грудь, даруя некое чувство бесстрашия, но смешиваясь со страхом, оно лишь путало мысли, бешено мечущиеся от героизма до оправданной трусливости. Я отчетливо слышала биение своего сердца, учащающееся с каждой минутой все больше, и вздрагивала, должно быть, каждый раз, как Лагерта, сидящая позади, оборачивалась назад.
Используя магию, фея заметала следы, но это нисколько не придавало уверенности, что была нещадно выдвинута из души тревогой. Если кто-нибудь из дорогих мне созданий погибнет, смогу ли я жить спокойно с этим терзающим воспоминанием? Удивительно…Я готова обратить целый народ в камень, но принять смерть нескольких личностей, с которыми даже не связана кровью, не могу. Что ж, если подумать, я всегда действовала эгоистично, пытаясь вцепиться за брошенный жизнью канат, и лишь недавно научилась жить не только ради себя…
С южной стороны высоко в небо устремилась тонкая алая полоса сигнального огня. Тая на глазах она будто бы уносила с собой последний тусклый блеск в испуганных глазах, безжалостно разрушая четкий план. Не было более рассуждений о жизни, как не было вопросов о смерти — лишь шум в ушах, да пульсирующие виски, вторящие стуку восьмерых копыт. Ловко вытянув ручку из кокона платков, Айварс сжал в кулачке прядь моих волос, очаровательно и беззаботно улыбнувшись. Первые слоги смазано срывались с его пухлых губ, и, слушая их, я едва сдерживала выступающие на глазах слезы.
Мы долго мчались вперед, и уставший конь с каждым часом сбавлял быстрый темп, пока и вовсе не перешел на шаг, игнорируя команды. Остановившись к полудню на небольшой поляне, слейпнир упал на землю, не в силах даже ущипнуть растущую повсюду изумрудную зелень. Положив на его шею руку, Лагерта заботливо погладила коня у загривка:
— Ты молодец…
Присев на камень, я взглянула на юг, где на голубом небесном полотне медленно плыли перистые облака. Фиолетовые бабочки лениво перелетали от одного яркого бутона к другому, и длинные травинки приятно щекотали лодыжки, показавшиеся из-за подола. Ходить на ногах было привычно — настолько просто, что истинное обличие не казалось таким уж подлинным. Мне захотелось снять обувь и прикоснуться голой стопой к шелковистой мягкой траве, но, покормив Айварса, мы вновь тронулись в путь, оставив коня лежать на поляне…