Империя статуй
Шрифт:
Их спасло настоящее чудо — ведь иначе охарактеризовать случившееся было попросту невозможно. Призрачная восьмилетняя девочка с очаровательной улыбкой и двумя длинными косичками, растворилась на поле боя, превратившись в огромную многоуровневую пентаграмму, оказавшуюся телепортационным мостом. Их выбросило в темной пещере прямо на израненного Рэнгволда, все лицо которого было в крови, и, истощенный, он вскоре потерял сознание на долгие три дня. Из-за постоянного расхода магии и тревоги за Сильвию, так и не появившуюся в пещере, Флоки потратил все жизненные силы, и впал в кому, стоило магии
Оставшись наедине с двумя чуть дышащими напарниками, Йоргаф второй раз в жизни почувствовал настоящее отчаяние, поскольку не обладал ни магией, ни знаниями об оказании должной медицинской помощи. Тогда, в мгновение, когда тело Флоки покрылось липким потом, а сам он стал белее снега, в пещере возникла иная призрачная дева с длинными волнистыми волосами, достигающими самых пят. Прикоснувшись к двум воинам без сознания, она ласково улыбнулась мантикоре, сев рядом на камне.
— Осталось ещё четыре, — произнесла она вкрадчиво, так и не объяснив значение названной цифры.
— К-кто вы? — неуверенно произнес мужчина, очевидно, считая происходящее иллюзией, но девушка склонила набок голову, не скрывая усмешки.
— Не упокоенная Горгона, полагаю.
— Не упокоенная…Постойте! А Сильвия? Она в другом месте?
— У нас у всех ограниченный запас магии, а Неравия, к тому же, маленькая Горгона. Она смогла вытащить из битвы этого мужчину, — с этими словами девушка чуть кивнула в сторону Рэнгволда, — и вас, поскольку вы были вместе с принцем в одном месте. На Сильвию в тот момент уже было наложено сковывающее заклинание, а с ним телепорт провести невозможно.
— Вы можете её вытащить?
— Нет. Я уже отдала свои силы всем вам и скоро исчезну.
— А Лагерта? А Сиггрид? Они добрались?
Горгона отрицательно мотнула головой, и мрачная тень легла на её светлый лик, погрузив в печаль.
— Лагерта, раненая и преследуемая врагами, прячется в лесу. А Сиггрид…
— Что с ней?
— Сиггрид страдает за всех нас.
Коснувшись и его самого, Горгона тотчас стала полупрозрачной. Красивые черты её лица медленно сливались во что-то неразборчивое, покуда вовсе не стали пятном.
— В лесу много нагов. Не спешите выбираться из этого места — здесь вас не найдут. Нужно отдохнуть, иначе тела и души не справятся с возложенной на них задачей.
— Если Сиггрид… — произнес он, не скрывая дрожи, — если ей сейчас больно…Пусть ей тоже помогут. Пусть…
— Сковывающее заклинание, — прервала его дева, — с нашими силами невозможно ни унести её, ни излечить, покуда чужая магия не исчезнет.
Собираясь было сказать что-то ещё, Горгона растворилась в воздухе, обдав мантикору холодным воздухом. Но слова её, замерев в пещере, проникли в уставший разум, стиснув горло и вызвав слезы.
До крови прикусив губу, Йоргаф смотрел на камень, где ещё недавно сидела девушка, что излечив соратников, все же принесла с собой ни с чем несравнимую ауру смерти. Даже разжигая в пещере огонь, даже вытирая грязными тряпками запекшуюся кровь, мужчина вновь и вновь невольно воспроизводил в голове слова, которые не смог бы сказать Флоки даже будь тот в сознании. Слова, что жестоко
Глава 27
В ночном лесу блаженна тишь,
Так почему же ты не спишь?
Боишься уханья совы
И тени вьющейся лозы?
Ты ночью истязаешь ум,
А днем вкушаешь громкий шум.
— Господин Авель! Господин Авель! — в один голос зашептали дриады, суетливо кружась вокруг дракона, шествующего по тропе так, словно бы разведка было сродни ночной прогулке. — Вы такой благородный, такой удивительный!
— Да, я знаю.
— Сильнейший из живущих драконов!
Резко остановившись на месте, Авель негромко прокашлялся в кулак, бросая на вездесущих миниатюрных девушек строгий взгляд. Последние слова посреди полотна приевшихся заискивающих комплиментов показались раздражающей вспышкой, невольно указывающей на очевидную слабость, сокрытую прежде в темноте. Он действительно был сильнейшим, но даже рядом не стоял с теми, кого поглотила война. Десятилетия, проведенные в безделье, не лишили его прежних сил и магии, но отобрали возможность развития, которой пользовались все драконы прошлых поколений, вступая в одно сражение за другим. Он не жалел об этом, поскольку не смог бы утаить от нагов свое стремление к силе, чем вызвал бы лишнюю злобу, однако, никогда не забывал, не смея убивать надежду.
— Заткнитесь, мушки. Такие же прилипчивые, как комары, — злобно прошипел Моферон, грозно топнув ногой навстречу девушкам — этого хватило, чтобы дриады испуганно шарахнулись в сторону. — Ваша задача помогать магией, а не болтать без умолку.
— Простите, господин Моферон! Простите! — вновь затараторили они вместе, но тут же замолчали, стоило дракону сверкнуть светлыми глазами.
Затянув потуже пояс на халате, в котором правитель вольготно блуждал как по замку, так и по лесу, Авель уверенно шагнул в сторону густой заросли, едва впереди забрезжил свет. Это была темная ночь, затянутая тучами, и луна, обещающая быть светлой и круглой, не бросала на землю свои бледные лучи. Мягкая листва приятно касалась кожи, и драконы продвигались вперед, не боясь быть услышанными, — магия дриад превращала создаваемый ими шум в мелодию леса, а заклинание Мофа скрывало мощную ауру, делая из незваных гостей неуловимых призраков, поддавшихся любопытству.
Моферон был прав, и лес, прежде тихий и благоухающий, был пропитан кровью, пахнущей столь нестерпимо, что, чем ближе Авель подбирался к лагерю, тем сильнее накатывала на него тошнота. Перепуганные внезапной вылазкой дриады покорно шли чуть позади, прикладывая к носам бутоны распускающихся ночью цветов, но даже так сильный аромат не перебивал ужасную вонь, и вскоре они остановились, отчаянно мотая головами. Совсем близко промелькнули ткани шатров. Моф вытянул в сторону руку, призывая остановиться.