Инквизитор. Охота на дьявола
Шрифт:
— Я тоже не верю, что ваш дядя был приспешником дьявола. Но вел он себя… немного странно.
— Что же в нем было странного?
— Вам известно, чем он занимался?
— Да. Он был сторожем.
— Как безобидно!
— Конечно! И все, что про него сейчас говорят — ужасная клевета!
— Пойдемте.
— Куда?
— Но ведь вы хотели увидеть место преступления собственными глазами.
— Да-да…
Они шли рядом, как добрые знакомые. Девушка, как будто, поняла,
— Может быть, вы все же представитесь, сеньорита? Ведь вы действительно Мерседес?
— Да. Мерседес Миранда.
— Где вы живете?
— На площади Королевы. В доме рядом с таверной. А кто вы?
— Называйте меня доном Бартоломе. Полагаю, для нашего случайного знакомства этого вполне достаточно.
Она молча кивнула.
— Здесь, — Бартоломе остановился перед маленьким свежим холмиком. — Убийца застал его в тот момент, когда он раскапывал могилу.
— Вы хотите сказать: закапывал?
— Нет, Мерседес, я сказал именно то, что хотел сказать.
— Не понимаю…
— Ваш дядя раскапывал могилы, Мерседес. В том числе, могилу вот этого мальчика.
— Вы лжете! — Мерседес отступила на шаг. — Нагло и подло лжете!
— Спросите брата Бенито из соседнего монастыря: он первым обнаружил труп. Расспросите остальных монахов: брат Бенито тотчас же позвал их. Вы знаете, что обнаружили во время обыска в домике вашего дяди? Человеческие черепа и кости. Не могут же все вокруг врать, Мерседес!
— Нет, — покачала головой девушка, — он не мог… И главное, зачем? Зачем?!
— Ему за это платили.
Мерседес внезапно побледнела.
— Я, кажется, поняла, — прошептала она. — Он не хотел, чтобы я приходила к нему… на кладбище. Чаще он бывал у нас с мамой… И приносил деньги… Иногда даже по две-три сотни эскудо… Если б не его поддержка, нам приходилось бы худо… Так неужели… это платье… эти туфли… все, что есть у нас с мамой… куплено на деньги, вырученные от продажи человеческих черепов?!
И горькие-горькие слезы хлынули из глаз Мерседес.
— Если б я только знала, если б я только знала, — всхлипывала она, — я никогда бы не позволила ему ничего подобного!.. Я бы сама стала работать… Нанялась бы служанкой в какой-нибудь богатый дом… Как же я теперь смогу жить на свете?! Ведь если он совершал такое, то только ради меня…
— Во всяком случае, вам не в чем себя упрекать. Вы ничего не знали и не могли знать.
Потрясенной девушке с трудом удалось взять себя в руки.
— Простите меня, пожалуйста, я оказалась такой слабой, — пробормотала она. — Я не хотела…
— Ну что вы! Я вас вполне понимаю.
— Я…могу идти?.. Должно быть, мама меня уже потеряла.
— Да, конечно.
— Вы боитесь дьявола? — слабо улыбнулась она.
— Нет, это он должен меня бояться.
— Сам дьявол?
— Сам дьявол.
— Кто же вы такой, сеньор? Неужели и вправду разбойник, которому сам черт не страшен?
— Нет, — горько усмехнулся Бартоломе. — Хуже.
— Разве может быть кто-нибудь хуже разбойника?
— Может, — тихо ответил Бартоломе.
Они вышли за кладбищенскую ограду и тут, у самой стены, заметили скорчившегося человечка. Прямо на траве, уперев в колени острый подбородок, сидел Херонимо. Он не признал в Бартоломе монаха, которого видел два дня назад.
— Сеньор, вам не нужны лягушки? — грустно спросил он.
— Нет, дружок.
— А мыши?
— И мыши тоже.
Мальчик тяжело вздохнул. Видимо, он уже успел оценить все масштабы катастрофы, обрушившейся на него со смертью Старика. Золотая жила, которую он так долго разрабатывал, внезапно истощилась. Всю самоуверенность Херонимо как рукой сняло.
— Еще я умею ловить птиц, — уже без надежды добавил он, — хоть в силки, хоть на клей.
Птицами Бартоломе тоже не заинтересовался.
— Херонимо, — сказала Мерседес, — я поговорю с Антонио Диасом, может быть, он что-нибудь сумеет для тебя сделать.
Мальчик встрепенулся.
— Да, Мерседес, пожалуйста, поговори. Иначе мне нечего будет есть.
Бартоломе тоже насторожился.
— Диас? — переспросил он. — Кто это?
— Это мой жених, — слегка смутившись, ответила девушка.
— Чем он занимается?
— Он моряк.
— А он… был знаком с твоим дядей, Мерседес?
— Они почему-то не любили друг друга, — призналась Мерседес. — Антонио не хотел, чтобы я общалась с могильщиком.
— А дядя?
— Он называл Антонио разбойником, — вздохнула девушка.
— Они ссорились?
— Они видели друг друга очень редко.
— О чем они говорили?
— Не знаю…
— Диас просил вашей руки, Мерседес?
— Да, но у моей мамы, а не у моего дяди.
— Она согласилась?
— Конечно!
— А дядя?
— Он никогда мне не противоречил. Он… он был очень добрым.
— Допустим, — кивнул Бартоломе, — допустим.
— Я могу идти, сеньор?
— Да, сеньорита.
— Можно, я пойду с тобой, Мерседес? — напомнил о себе Херонимо. — Вдруг мы встретим Диаса.
«Похоже, мне тоже придется встретиться с этим Диасом еще раз», — заключил Бартоломе.
— Тереза Миранда?
— Да, да, святой отец, она самая.