Инстинкт У
Шрифт:
Но, что интересно, болезни эти были строго избирательны. Как уроки русского языка, литературы, истории, да и многих других предметов – всё нормально. И уши слышат, и ноги ходят, и силы имеются. А вот перед физикой, алгеброй и геометрией – всё, обострение.
Однако настоящий классный руководитель – существо зоркое, внимательное, наблюдательное и чрезвычайно бдительное. «А нюх, как у собаки, а глаз, как у орла» - это не про мультяшного сыщика, а как раз про настоящего классного руководителя. А уж у дважды классного руководителя, каким, как мы знаем, и была АлиСанна «нюх» и «глаз» в два раза вернее, чем у обычного. И, конечно,
Но настоящий классный руководитель, не только хороший диагност. Он ещё и прекрасный врач (разумеется, только по школьным болезням). Поэтому АлиСанна закатала рукава, взялась и за несколько дней коварные болезни вылечила. А помогли ей в этом такие небанальные средства, как секундомер и амбарная книга. Последняя нашлась в хозяйстве её бабушки. А за секундомером пришлось сходить к физрукам.
– Тебе какой? – выложил перед АлиСанной на стол несколько экземпляров всевозможных цветов и размеров физрук Максим Борисович.
– Мне тот, что побольше, - ткнула пальцем АлиСанна, - если он работает, конечно.
– А то как же. У нас всё фунциклирует, - успокоил Максим Борисович, но предупредил:
– Только он тяжёлый. Даже мою мускулистую шею оттягивает, а уж твою, - он с сомнением посмотрел на тонкую загорелую шейку АлиСанны, видневшуюся в скромном вырезе белой блузки, - и подавно.
– Ничего. Я потерплю, - заверила его АлиСанна, прошла интенсивный курс молодого бойца, освоила секундомер и унеслась, оставив Максима Борисовича в крайнем изумлении. Ему и в голову не могло прийти, в каких целях АлиСанна могла использовать секундомер на уроке русского языка или даже литературы.
– Время выхода к доске она им фиксирует, что ли? Или отрабатывает скоростной забег по делам? – задумчиво протянул он и решил в следующий раз непременно поинтересоваться.
Тем временем АлиСанна добежала до своего кабинета, предупредила «младшеньких», которые как раз пришли к ней на урок, что задержится, попросила их не шуметь, схватила ручку, амбарную книгу и унеслась, чувствуя, как стучит на бегу секундомер по груди.
Грянул звонок. Одновременно с ним АлиСанна домчалась до кабинета математики, встала у него, демонстративно раскрыв амбарную книгу, и нажала на кнопку секундомера. Тот начал отсчёт. Отсчёт чего? Как чего? Того времени, что пошло с начала урока. А для чего? Сейчас узнаете.
Первый, наименее поражённый тяжкими недугами, отряд представителей одиннадцатого «А», дополз до кабинета с опозданием на пять минут сорок восемь секунд. Что АлиСанна тут же и зафиксировала в амбарной книге и огласила самим пациентам. Те, увидев классного руководителя в неожиданном месте в неожиданное время и с неожиданными предметами (ну не ходила она никогда с амбарной книгой и секундомером наперевес), растерялись, оторопели, извинились и робко проскользнули мимо неё в кабинет.
Тут и вторая группа зашумела на лестнице. АлиСанна поудобнее перехватила книгу и ручку и ласковым проникновенным голосом ознакомила каждого из тянущихся гуськом пациентов с достигнутым результатом:
– Шесть тридцать восемь, шесть тридцать девять, шесть сорок…
«Старшенькие» тут же встрепенулись и ускорились.
Последние, самые тяжело больные, явились на урок с десятиминутным опозданием. АлиСанна все результаты исследования педантично внесла в амбарную книгу и унеслась к «младшеньким».
Но на следующей перемене АлиСанна снова стояла у кабинета с теми же аксессуарами. Наивные одиннадцатиклассники, решившие, что произошедшее на предыдущей перемене – ничто иное как необъяснимая случайность, опять не спеша, не стараясь побороть тяжкий недуг, ползли к кабинету. А ведь, как известно, желание пациента исцелиться – основа любого лечения. Именно формированию этого желания и были посвящены странные действия АлиСанны.
Поэтому она появлялась у кабинетов, где проходили уроки у одиннадцатого «А», и на всех следующих переменах. И на другой день, и через день, и ещё несколько дней к ряду. И опять ничего не говорила, только оглашала результаты и записывала в амбарную книгу. В пятницу на двери их триста одиннадцатого кабинета появился лист, подводящий итоги за неделю. Внизу в красивой рамочке были записаны имена победителей.
Пришедшие по привычке к классному руководителю «старшенькие» (а они имели привычку приходить к ней, как только выдавалось свободное время), дико взглянули на лист, чествовать победителей не захотели и вопреки обыкновению спешно ретировались. Вид у них был крайне озадаченный.
Когда в понедельник неумолимая АлиСанна перед звонком на урок вновь появилась у кабинета математики, ей осталось только зафиксировать, что «старшенькие» уже сидят за партами. На следующей перемене ситуация повторилась. И во вторник было то же самое. И в среду. И четверг. И даже в пятницу. Болезнь вошла в стадию стойкой ремиссии. АлиСанна удовлетворённо вздохнула и стала наконец-то приходить на свои собственные уроки вовремя. Опаздывать за последние две недели ей страшно надоело.
Главное – точная инструкция (читайте инструкцию – и будет вам счастье)
В те стародавние времена, о которых идёт речь, защитники прав детей не были абсурдно активны и неоправданно придирчивы, а трудовое воспитание считалось неотъемлемой частью образовательного процесса. Поэтому эти самые дети, чего только не делали в школе. Нет, окна на третьем этаже, как когда-то мы во время летней практики, сами, правда, уже не мыли. Но парты носили, потопы в туалетах устраняли и кабинет ежедневно драили. Было дело. Я ж говорю: страшные были времена, былинные.
Те, кто успел застать те стародавние времена, помнит, что в любом кабинете на стенде или прямо на двери висел график дежурств. Имелся он и в кабинете АлиСанны. Как уже упоминалось, детей у неё было примерно в два раза больше, чем у остальных классных руководителей. Поэтому дежурили по классу они в два раза реже. Но, тем не менее, увильнуть от почётной обязанности не удавалось никому. Да и, заметим к чести и «старшеньких», и «младшеньких», не принято у них это было.
Но вот дежурили все… Как бы это помягче? Кто во что горазд. А поскольку у АлиСанны и после уроков дел было предостаточно и частенько за пределами родного кабинета, то и проследить за работой дежурных она могла не всегда. И получалось то, что получалось.