Инварианты Яна

Георгиев Борис

– Нет! Что вы опять... Конечно, не я! Да у меня и доступа на запись к массивам нет! Я работаю только с интерфейсом моей аппаратуры! Сто раз вам говорил, что ничего не понимаю в расшифровке памяти! Я не лингвист и не математик, моя часть работы - аппаратное обеспечение, больше ни-че-го! Чистая физика!

– Успокойтесь, я вам верю, - рассеянно проговорил инспектор.

Картина прояснялась, но по-прежнему не хватало данных. Четырёхмерная схема происшествия стала проще, однако всё ещё оставались альтернативные версии, и не выстраивалось строгое

доказательство. 'Катины показания я проверил, всё совпадает. Может, не возиться с доказательством, а просто взять на пушку, чтобы они проявили себя? Но пистолет у них. Мда-а. У кого? За Яном надо следить, чтобы не наломал дров. Вспыльчивый очень. Странно. Доктор прав, сомнительно, чтобы они довели его до отчаяния и он добровольно захотел забыть... Стоп! А что если не до отчаяния, а наоборот?'

В душевой выключили воду. Инспектор услышал, как там зашлёпали по мокрому полу босые ноги, за дверью откашлялись, помолчали, потом голос Яна неуверенно проговорил:

– Э-э... Как вас?.. Митя! А есть здесь где-нибудь полотенце? И... Э-э... есть, что надеть, кроме пижамы? Прохладно!

– В шкафу!
– крикнул доктор.

– Э-э... Там всё женское.

– В левом крайнем! Все ваши вещи там!

– А-а!
– за дверью снова прошлёпали босые ноги.

Володя спросил вполголоса:

– Это вы их туда положили? Его вещи.

– Да, - коротко ответил доктор.

В душевой некоторое время было тихо, только вода капала.

Инспектор покосился на Синявского. Тот тихонько насвистывал - похоже, рассказав правду, испытал облегчение. Но всю ли правду?

В новой схеме преступления было несколько белых пятен. Первый невыясненный вопрос - как злоумышленник собирался использовать информацию, полученную от Яна? Одно из двух: или ему нужно было заручиться поддержкой душки доктора или заставить его молчать. 'Нет, не всю правду рассказал Синявский, кое о чём умолчал. Сейчас на него давить нельзя, пусть занимается Яном, память важнее'.

Открылась дверь.

Одевшись, Ян стал меньше походить на душевнобольного и вёл себя увереннее. Он заметно сутулился, серый свитер грубой вязки с растянутым горлом болтался на нём, как на вешалке, мешковатые брюки тоже, - вид залихватский, можно даже сказать - хулиганский, вдобавок руки Горин сунул в карманы. Щурился, переводя взгляд с доктора на инспектора и обратно.

– Я не помню, - начал он.
– Что вам от меня нужно? Зачем держите в бункере?

– Ян Алексеевич, мы вас не держим...
– начал оправдываться Синявский.

– Нам нужно кое-что выяснить, задать пару вопросов, - перебил Володя, а сам подумал: 'Не хватало, чтобы Митя ему рассказал. С Яна станется заняться поиском виноватых, а у них пистолет. Пусть лучше меня и доктора считает тюремщиками'.

– Так спрашивайте!
– раздражённо сказал Горин.
– Только я ничего не помню.

– Вот мы и хотим, чтобы вы вспомнили, - доктор старался говорить как можно мягче.
– Пойдёмте, Ян Алексеевич, в Пещеру Духов, там вам будет

удобнее.

***

Инна с закрытыми глазами полулежала в шезлонге, зная, что Сухарев рядом. Слышно было, как под его подошвами поскрипывает галька.

Прибой хрипло вздыхал где-то у ног, шипел пеной.

Было жарко. Инна давно сняла свитер и прикрыла им голову, кисти её рук безвольно свисали с подлокотников, но она не спала - слушала. С оправданиями было покончено давно, и всё-таки Андрей не успел вернуться к обычному своему командному тону, нужно было дать ему выговориться, изредка вставляя замечания, чтобы направить разговор в нужное русло.

– Я рассчитывал привлечь её на свою сторону, - говорил Андрей.
– Как видишь, не вышло. Она всегда была упрямой, но догматиком я её не считал.

Ошибся.

– Света такая, - лениво согласилась мадемуазель Гладких.
– Если выбрала направление, прёт как танк. Через тебя переедет, даже не заметит. Она настроит Яна, вот увидишь.

– Ничего, - коротко выдохнул Сухарев.
– Пусть настраивает. Я знаю, как спасти информацию. Чёрт, пиджак забыл в лаборатории. Курить хочется, а сигареты там.

– Курить вредно. Лучше расскажи, что задумал.

'Хс-с-с!' - отхлынула волна.

– Думать не могу, так курить хочется, - невпопад ответил Андрей.
– Посиди, отдохни. Я схожу за пиджаком, через три минуты вернусь.

'Хс-с-с!' - снова отхлынула волна.

Стукнул камень; очевидно, Сухарев отшвырнул его в сторону. Грузно заскрипели по гальке шаги. Ушёл.

'Хс-с-с!' - и снова волна.

Инна беспокойно шевельнулась. Вставать не стала. Нельзя показывать волнение, надо ждать. Он сказал три минуты. Обычно точен. Что он опять задумал? Зачем ему в такую жару пиджак? Как сложно уследить за всем! А тут ещё Света. Нет, так не пойдёт, надо расслабиться. Всё хорошо.

'Хр-ш-ш-ш', - подтвердила волна.

Он сейчас вернётся, надо расспросить. Уберечь.

'Чш-ш-ш!' - согласилась волна.

Когда Сухарев вернулся, Инна всё так же расслабленно полулежала в шезлонге.

– Спишь?
– весело осведомился Андрей.
– Кто-то шарил по карманам моего пиджака и увёл сигареты.

– Синявский?
– сонно спросила мисс Гладких и притворно зевнула.

– Зачем ему? У него табаку полный кисет. Кроме него никто не курит, разве что доблестный инспектор. От него всего можно ждать.

– Ну и спросил бы у него самого, - недовольно проворчала Инна, садясь прямо и снимая с головы свитер.
– Почему это тебя так беспокоит? Сигарет жаль?

– Инспектор с доктором купают Яна; я слышал, как они галдят в душевой. Бог с ними, с сигаретами. Мне не нравится, что кто-то шарил по карманам. Что он там искал?

– А что мог найти?
– с деланным равнодушием спросила Инна. При этом подумала: 'Андрей зачем-то подходил к душевой'.

– Ничего, кроме связки ключей. Но её он не взял.