Инженер Петра Великого 2
Шрифт:
Особенно это касалось механического цеха — сердца моего «образцового» производства. Именно здесь должны были обрабатываться с высокой точностью детали для пушек, ружейных замков, новых станков. Здесь ковалась будущая мощь русской армии. И бардаку тут места быть не должно.
По мере того, как цех обретал форму — ставили большие окна, настилали деревянные полы, белили стены, — я начал продумывать расстановку оборудования. Не абы как, где место нашлось, а по уму, по технологической цепочке.
Вот тут, у входа, будет участок приемки заготовок из литейки и кузни. С весами, со стеллажами для хранения. Дальше — зона грубой обработки.
Я начертил план цеха, показал его своим слесарям Ивану и Семену, объяснил логику.
— Смотрите, заготовка пришла — обточили грубо — просверлили точно — довели руками — проверили. Всё по порядку. Чтобы деталь не таскать через весь цех туда-сюда. Чтобы каждый знал свое место и свою операцию. И чтобы на каждом этапе — проверка. Понятно?
Они переглянулись. Такой подход был им в новинку. Раньше каждый слесарь брал заготовку и возился с ней от начала до конца на своем верстаке.
— Понятно, Петр Алексеич, — сказал Иван, почесав в затылке. — Только мудрено это… Не запутаемся?
— Не запутаетесь, если порядок соблюдать будете! Зато работа быстрее пойдет, и брака меньше будет. Привыкайте работать по-новому. По-умному.
И я начал этот порядок внедрять. Станки расставили по моему плану. У каждого станка — ящик с необходимым инструментом, резцами и сверлами. У каждого верстака — свой набор напильников, шаберов, мерителей. Заготовки подавались на первую операцию, потом передавались на следующую. Никакой беготни и суеты.
Главное — контроль. Я ввел правило: после каждой операции деталь проверяется по шаблону или калибру. Прошла контроль — идет дальше. Не прошла — возвращается на доработку или в брак. За качество отвечал не только тот, кто деталь последним делал, а каждый на своем этапе. Это заставляло работать внимательнее, аккуратнее.
Конечно же, не все шло гладко. Привычка к старому бардаку и работе «на глазок» давала о себе знать. То деталь не туда передадут, то шаблон потеряют, то забудут проверить размер. Приходилось постоянно напоминать, проверять, а иногда и наказывать рублем (я добился у Шлаттера права немного премировать за хорошую работу и штрафовать за брак — это действовало лучше любых угроз).
Постепенно система начала работать. Детали стали двигаться по цеху упорядоченно. Качество обработки улучшилось — люди понимали, что их работу будут проверять. Повысилась и производительность — каждый делал свою операцию, набивал руку, не отвлекаясь на другое. В механическом цехе зарождалась новая культура производства — культура точности, порядка и ответственности. Это было не менее важно, чем сами станки.
Я все больше убеждался, что главное — это люди. Без толковых, обученных мастеров, способных понимать суть дела, думать головой, — все мои затеи так и останутся на уровне единичных успехов. Нужны были кадры, воспитанные в новой
Моя первая тройка учеников — Федька, Ванюха, Гришка — уже превратились в настоящих помощников. Федька отлично разбирался в чертежах и руководил сборкой станков. Ванюха, немного тугодум, но был невероятно усидчив и аккуратен в слесарной доводке и контроле размеров. Гришка нашел себя в кузнечном деле — под руководством Тимофея он осваивал ковку, термообработку, показывая неплохие результаты с пружинами и резцами.
Но этих троих было мало, немногие помощники — тоже не делали погоду. Для «образцового завода» требовались десятки, если не сотни, таких же обученных ребят.
И я решил расширить свою «школу». А началось все случайно.
Слухи о том, что у «хитрого мастера» Смирнова работа интересная, не такая грязная, как в литейке, да и кормят получше, а главное — учат настоящему делу, — разнеслись по заводу. Ко мне стали подходить другие пацаны-подмастерья, самые шустрые и любопытные, просились «в науку».
— Петр Алексеич, возьми к себе! Я все делать буду! — просил один.
— Дядька Петр, а правда, что ты машину придумал, которая сама железо сверлит? Покажь! А научишь? — тянул за рукав другой.
Я отбирал не всех. Смотрел, чтобы глаза горели интересом, да голова соображала. Отбирал тех, кто не боится трудностей, кто готов учиться. За пару месяцев у меня набралось еще человек пять-шесть способных ребят разного возраста — от четырнадцати до семнадцати лет.
Уговорить Шлаттера и нового обер-мастера официально перевести их ко мне было непросто — каждый подмастерье был на счету. Но тут снова помог Орлов, намекнув начальству, что подготовка кадров для нового производства — дело государственной важности, и что граф Брюс будет доволен, если на Охте появится своя «инженерная школа». Аргумент сработал.
Теперь у меня была целая орава учеников. Просто гонять их на подсобных работах было бессмысленно. Их надо было учить системно. Я выделил в строящемся механическом цехе небольшое помещение под «учебный класс» — поставил там стол, лавки, повесил на стену большую доску, на которой можно было рисовать мелом.
И начал вести занятия по вечерам, после основной работы. Это отнимало последние силы, но было необходимо. С чего начать? С азов. Большинство из них и читать-то не умели, не говоря уж о счете. Пришлось начать с арифметики — сложение, вычитание, умножение, деление. Без этого ни размеры посчитать, ни чертеж понять. Потом — геометрия. Самые основы: линии, углы, круги, как измерить длину, площадь, объем. Как пользоваться циркулем, линейкой, угольником.
Дальше — черчение. Я показывал им свои эскизы, объяснял, что такое вид спереди, сбоку, сверху, что такое разрез, как обозначаются размеры. Заставлял их копировать простые чертежи, а потом — рисовать с натуры несложные детали: болт, гайку, скобу. Это шло туго, руки не слушались, глазомер был никакой. Но потихоньку, через ошибки и переделки, они начинали понимать язык чертежа.
Параллельно я давал им самые азы материаловедения — чем чугун отличается от железа, а железо от стали, почему один металл хрупкий, а другой вязкий, что такое закалка и отпуск, почему дерево гниет, а камень крошится. Рассказывал про механику — про рычаг, про клин, про винт, про колесо и ось, про зубчатую передачу. Объяснял на простейших примерах, как работают механизмы в наших станках, в ружейных замках.