Ipso jure. /лат. «В силу закона.»
Шрифт:
Джинни осталась плакать на пороге…
— Вот кто сдавал нас, — тихо проговорила Гермиона, держа ножницы в руках. Она решала сейчас — укоротить длину своего «хвоста» или нет. Грюм прямым текстом ей на зачете сказал, что если она хоть раз коснется своими кудрями минеши или нитку, через которую надо пройти, при этом ее не зацепив или он сам лично сделает ей прическу. Под ноль. Всех длинноволосых парней тоже едва ли не насильственно остригли.
Рогозин под этот счастливый процент не попал, хотя и соглашался ходить с бритым черепом, но, поговорив с Грюмом,
— Да, — проговорил Вячеслав, откладывая конспект, — она, невольно, рассказывала все своему брату, а тот, соответственно, передавал все на «сторону»… Продался за золото… Низкий и мерзкий поступок.
— Бедная Джинни…
— Бедная, — согласился парень, — так мне тебя как постричь? Не страдай, а? Волосы — не внутренние органы… Они отрастут.
— Спасибо, милый-дорогой, — язвительно проговорила девушка. Но ножницы ему протянула.
— А ты прикинь, какой ты фурор произведешь на ужине! — Рогозин взял их у нее из рук, — и вообще, ты этим проверишь чувства Дина…
– …я ли ему дорога настолько, что мой облик не зависит от прически? Возможно, — ухмыльнулась Гермиона, — ну, как в фильме, Слав: «пилите»?
— Скорее, «… надо, Федя, надо…»
Первый срезанный ножницами локон упал на пол…
— Гермиона, да у тебя «каре» на голове… Только короткое… Н-да, сразу видно руку мастера…
— Не ерничай, Лавгуд… Да и вообще — я просила твоего будущего мужа меня обкромсать… Надо, попрошу его такую вот «прическу» и тебе сделать…
— Не надо… — Поспешила добавить та. — И с чего ты пошла на воинское дело? — блондинка обходила ее вокруг, рассматривая новую прическу Грэйнджер.
— Потому что я не люблю сидеть на одном месте, а лечить магов, людей и вскрывать трупы — увы, не в моем вкусе… — брезгливо поморщилась короткостриженная теперь шатенка.
— Мечтаешь отомстить?.. — подошла к ней ближе Лавгуд.
— А может и так, только ли в этом смысл жизни? — ответила ей вопросом на вопрос подруга. — Как Джинн?
— Хреново ей… Представляешь, а какого родителям? Рон «помеченный», теперь ему ни в одном уголке мира не скрыться от рук Лорда. Тату не стирается ни одним известным заклятием, ее невозможно выжечь или вырезать вместе с кожей. Только Волан-де-Морт лично может снять эту гадость… Да еще он предал семью… Из-за треклятого золота…
— Да… Джинни…
В гостиную спускалась рыжеволосая Уизли. Теперь она стала единственной в своем роде Уизли, оставшейся в замке учиться. Фред и Джордж завели свой бизнес и против воли матери покинули «родовое гнездо» после получения своих результатов по СОВ. Перси работал в Министерстве и снимал квартиру… Билл — был ликвидатором проклятий, и Рогозин с остальными чаще всего сталкивался именно с этим братом семьи Уизли. Чарли был в драконьем заповеднике и только ожидал от Грозного Глаза сигнала о том, что пора бы и драконам с драконологами подключаться «к делу». Он тоже был любимцем Аластора Грюма, как и Тонкс.
— Джинн, — встревоженная Гермиона быстро подбежала к ней, — как ты?
— Я в норме, — Джинни выставила руки вперед в защитном жесте, не давая подруге прикоснуться к ней. Говорила она неестественно высоким
А вот воспаленные от слез глаза, полные грусти и боли, лгать не могли. Брат — предатель, она — пусть косвенно, тоже… и срыв двух последних спецопераций и гибель невинных маглов и мракоборцев и на ее совести тоже… Она сейчас люто ненавидела себя за эту открытость. Она сожалела о содеянном.
— Сла-а-в…
— Что такое, Джинни? — обернулся к ней Рогозин, коля булавку с переливающейся «головкой» сделанной под самоцвет, на место на карте Великобритании.
— Можно поговорить?
— Давай… Присядем? — предложил Вячеслав.
Они с ней присели на застеленную кровать. Рогозин, ввиду своей «особой» важности, тоже поселился в отдельной комнате, получив, как и почти все они, особые привилегии. Единственное, им выдали три комнаты. В одной из них ютились Луна с Гермионой, хоть и нехотя. Оба разделили комнату полосой четко на две равные половины (чтобы не ругаться), и расположили вещи по своему вкусу. Особенные бои шли между ними из-за подарка Вячеслава Полумне на Валентинов день — модель скелета в полный рост. Гермиона все время жаловалась, что тот на нее смотрит пустыми глазницами. И поворачивала череп к стене. А Луна разворачивала его наоборот правильно… И так каждый раз, каждый день…
— Слав… Мне так на душе плохо. Смутно… Паршиво. Я начинаю думать, что я ему была плохой сестрой…
— Нет, не бери в голову. — Рогозин взял ее руками за плечи и слегка потряс. — Это не твоя вина… Он… характером слабый, легко поддается чужому влиянию… Ему казалось, что ему мало внимания уделяется, меньше, чем остальным, меньше денег… Бесило, что не было ни одной новой вещи… И то, что все вы в чем-то его превосходите. Не в одном, так в другом… Хотя все было в его воле — хочешь стать сильным, так становись… Все возможности у него были… Путь между правильным, и между легким… Он выбрал легкий…
Самому паршиво… Мерзко так… Эгоист он. Обычный эгоист.
— А что мне делать с моим чувством вины?! Что мне делать, если я чувствую себя… причастной к смерти всех этих невинных людей? — Джинни говорила это со слезами на глазах.
— Радуйся — ты человек. — Просто сказал он. — Если ты все еще чувствуешь, то значит ты не стала таким, как он, чудовищем… Да ты в их смерти не виновата! Все! Закончили с этим! Бесполезно винить себя в том, что и так, без твоего ведома, произошло…
— О, господи… — Вячеслав почти что выполз из аудитории, где проводилась защита его диплома по ядам. Закрыл за собой дверь и устало прислонился к ней затылком.
— Ну?
На него выжидательно уставились четыре пары глаз.
— СДАЛ!!! Я СДАЛ!!! ВУ-У-ХУ!!! — радостно проорал парень во все горло на всю рекреацию и запрыгал на месте как ненормальный. — У меня теперь есть степень!!!!
Через минуту он скрылся в дружных объятиях четырех человек.
— Поздравляем! — наперебой, на разные голоса, поздравили все его друзья.
— О, я не верю! Я сдал!!! А как ваши?
— Ну, мы сдались… В общем, — скромно заметила Луна за всех. И все после признания дружно засмеялись…