Исход Авроры

Кристофф Джей

Фигура прокладывает себе путь сквозь стены времени и пространства. Разрываемая на части бесконечностью, она тянется сквозь прошлое, будущее и бесконечные возможности и при этом издает крик. Свет горит так ярко, что ослепляет, дробясь на все цвета спектра, от красного до желтого, от синего до индиго, нет, это не спектр, а радуга…

РАДУГА,

выгравированная на копье из кристалла размером с город, теперь парящем

во тьме перед моими удивленными глазами.

Невероятно.

Невозможно.

– Дыхание Создателя, – ахает Финиан.

– Оружие! – плачет Скарлетт.

«Еще не поздно».

Она здесь.

– Аврора, – шепчу я.

38 | Аври

Я – всё.

Я – все.

Я – везде.

В мгновение ока мы оказываемся там, где должны быть, гимн «Неридаа» медленно переходит в низкий аккорд, трепещет и отдается эхом в самых моих костях.

Кристалл эшваров поет свою песнь, и энергия, что была Каэрсаном, покидает меня. Я поднимаю голову и вижу, что Кэл лежит, раненый, в центре тронного зала, и склоняюсь над ним, защищая его своим телом.

И мы одни.

Никаких следов Ра'хаама. Каэрсан исчез.

Тела Путеходцев остались, но тел Тайлера и Лаэ нет, ведь они больше не реальность, а только… возможность.

Потому что мы дома.

– Бе'шмаи, – шепчет Кэл, пытаясь приподняться на локте.

– Я здесь, – шепчу я в ответ.

«Я люблю тебя», – говорит ему мой разум.

Я повторяла ему это, пока мы мчались назад во времени, пока защищала его, и эти слова все еще живут между нами. И хорошо, поскольку я не хочу забирать их обратно. Я хочу повторить их столько раз, сколько смогу за то время, что у меня осталось.

– Со мной все в порядке, – говорю я, поднимаясь на ноги.

Потому что так оно и есть. Я должна бы чувствовать себя измотанной после битвы, но на деле никогда еще не ощущала себя такой сильной и целеустремленной.

Все выжившие из будущего отдали свои жизни, чтобы привести нас сюда. Чтобы дать мне шанс изменить ход нашей истории. Я не собираюсь упускать его.

По моей просьбе Оружие проецирует вид снаружи на стены тронного зала, открывая полный обзор происходящего сражения, будто стены сделаны не из кристаллов, а из сияющего стекла.

Повсюду жизнь и смерть. «Лонгбоу» в панике уворачивается от Оружия, преследуемый кораблем Ра'хаама, за которым тянутся лианы, и когда я смотрю вверх и по сторонам, то вижу одно и то же снова, и снова, и снова.

Легион Авроры в последний раз сражается бок о бок с флотом блестящих кровожадных кораблей сильдратийцев, на бортах которых начертаны глифы Несломленных.

Кто бы ни занял место Каэрсана, похоже, он решил, что Ра’хаам – враг, с которым стоит сразиться.

Флоты, все вместе, противостоят армаде, что бесконечно превосходит их численностью, армаде, что являет собой все расы, которые Ра’хаам поглотил, оплетенной лозами, безумно голодной.

Маленький корабль Легиона огибает орбиту Орудия и уходит в сторону, точно рыба, углядевшая тень, и я вижу, как сложится судьба его экипажа в ближайшие несколько секунд.

Я вижу, как отчаянная попытка уйти от преследователей, стряхнуть голодного Ра'хаама со своего хвоста направит их прямо в борт его флагманского корабля и завершится быстрым взрывом беззвучного огня, и у каждого из членов экипажа будет лишь миллисекунда, чтобы узнать свою судьбу, прежде чем забвение поглотит их.

Кэл тоже видит этот финал, и его рефлекторный ужас – и мой тоже, поэтому я протягиваю руку и меняю курс «Лонгбоу». Он проплывает над флагманом, вместо этого бросаясь в укрытие к своим товарищам, в то время как вокруг нас бушует кровавая битва не на жизнь, а на смерть.

Ра'хаам возрос, его присутствие могуче, сильно. Его новая армада кораблей олицетворяет собой бесчисленные потерянные жизни, уничтоженные им в одно мгновение, когда коллективный разум, этот рой, полностью поглотил их. Но едва я позволяю своему разуму коснуться его, он вздрагивает, шевелится, обращает на меня свой голодный взор, и я улыбаюсь.

Наклоняю голову сначала влево, затем вправо, слыша, как хрустят позвонки в шее. Ведь я побывала в будущем и видела, чем это может закончиться. Но эта версия Ра'хаама, здесь и сейчас?

Я произношу слова вслух, чувствуя, как во мне бурлит сила, я бросаю ему вызов, пока из моих глаз льется свет, а трещины на коже медленно затягиваются паутиной. Так мучительно, так волнующе.

– Это все, на что ты способен?

Руки сжимаются в кулаки.

– Я видела и похуже.

Кэл с трудом поднимается на колени, фиолетовый и золотой цвета его сознания переплетаются с моими.

– Так много, – шепчет он, глядя на битву, на флот, который когда-то был армией сотен миров. – Так много потеряно.

– Стольких еще нужно спасти, – тихо говорю я. – Их осталось гораздо больше, чем в будущем. И посмотри, Кэл. Ты видишь?

Я притягиваю его разум к своему, чтобы показать ему Ра'хаама – тысячи, миллионы связей, единство, «мы», что происходит от того, что должно быть множеством, должно быть индивидуальным, должно быть «нами». Извивающаяся масса душ, связанных воедино лишь с одной целью: приумножить себя, поглотить все на своем пути.

Я показываю ему восхитительно запутанную паутину ментальной энергии, связывающую каждое из его тел друг с другом, все его корабли между собой.