Исход Авроры
Шрифт:
– Знаешь, – говорю я, – когда все это закончится, нам с тобой нужно будет немного поболтать о моей сестре, приятель.
Фин показывает на пластыри, обмотанные вокруг его шеи, и виновато пожимает плечами, типа «Мне нельзя говорить».
– Ах, мой яростный защитник, – тянет Скарлетт, прижимая руку к сердцу и хлопая ресницами.
– Я беспокоюсь не о тебе, – усмехаюсь я. – А о нем.
Она закатывает глаза и смотрит на рюкзак в моих руках:
– Что принес?
Я сажусь рядом с кушеткой, роюсь в нем, прежде чем бросить
– Ты принес мне сухпаек? Тайлер, мы на станции, здесь есть настоящая еда, что за?..
Ее голос затихает, когда я достаю упаковку ледяного мороженого «квад-чок» и вилку, выпущенную Академией, и бросаю их в ее ожидающие руки.
– Ооооо, ты хороший человек, Тайлер Джонс. Я прощаю тебя.
Фин морщится и шепчет:
– Не могу поверить… что ты голодная.
– Тебе не положено разговаривать. – Скарлетт снимает крышку с ванночки с мороженым, будто там содержится ответ на вопрос о бытии всего сущего и Вселенной. – А в любой непонятной ситуации – ешь.
Фин смотрит на голограмму, проецируемую на стену, и бормочет себе под нос:
– Просто… как-то странно праздновать.
Мы со Скар тоже смотрим на голограмму, упиваясь зрелищем. Боевой командир де Стой осталась на борту «Авроры», чтобы наблюдать за штурмом. Но Адамс ведет прямую трансляцию с мостика своего флагманского корабля «Безжалостный». Он сказал, что мы заслужили место в первом ряду истории.
И вот она, история, разворачивается на наших глазах.
После почти двухнедельного пребывания в Складке корабли объединенного флота наконец достигли врат Октавии и теперь готовы начать атаку, уничтожить первую колыбель Ра'хаама.
Силуэты судов похожи на черно-белые остроконечные пики на фоне врат Складки. Как и все системы, в которых Ра’хаам спрятал свои колыбели, врата Октавии – это естественная слабая точка в ткани между измерениями. Вместо шестиугольных врат, которыми пользуются терране, или каплевидных, как у сильдратийцев, эти выглядят как мерцающий разрыв на всей поверхности Складки. Врата в поперечнике – десять тысяч километров, не меньше, а по краям пробегают вспышки черных квантовых молний. Вид за горизонтом подрагивает, будто в жарком мареве, а за ним виднеется слабый отблеск звезды Октавии, пылающей кроваво-красным светом в радужных тонах реального космоса.
В последний раз нас здесь было семеро. Экипаж 312. Все мы знаем, что потеряли на этой планете. Что у нас отняли. На миг гнев и обида настолько сильны, что мне едва удается дышать.
– Странно праздновать гибель Ра'хаама? – усмехается Скарлетт, откидываясь на спинку стула и загребая большой кусок «квад-чока». – Ты что, шутишь? Надо было с собой пива взять.
Щелчок, затем шипение, и я протягиваю Скарлетт холодненькую бутылку иштаррского эля.
– Ооооо, ты ооооочень хороший человек, Тайлер Джонс.
– Я думал… ты не пьешь, – шепчет Фин.
–
Фин качает головой, снова глядя на экраны. Я чувствую его волнение, его страх, и, честно говоря, какая-то часть меня разделяет эти чувства. Раз уж эшвары приложили кучу усилий, чтобы раздобыть для нас Оружие, и на протяжении тысячелетий планировали нападение на своего древнего врага, то было бы чересчур самонадеянно ожидать, будто мы сможем справиться с ним простой грубой силой.
Но если рассуждать рационально, то, несмотря на всю свою мощь, эшвары жили миллион лет назад. Мы не знаем, существовали ли в их время другие населенные планеты – возможно, они были совсем одни. Скорее всего, они не имели ни малейшего представления об огневой мощи, которую может создать коалиция из нескольких сотен рас, населяющих звезды, если дать ей достаточную мотивацию. Этот флот, задействованные силы… Ничего подобного галактика еще не видела.
Кроме того, это наша единственная надежда.
Адамс и его коллеги-командиры тоже не дураки, не нападают вслепую – они уже запустили волну разведывательных зондов через врата, чтобы обследовать систему. Судя по поступающим сообщениям, Октавия III выглядит почти так же, как и тогда, когда мы семеро побывали на ней в последний раз, – заурядная планета М-класса. На семьдесят четыре процента состоит из океана, четыре основных континента. Скучно, как субботним вечером в моей комнате в общаге – если, конечно, не увлекаешься шахматами.
Но я знаю: эти сине-зеленые массивы суши и просторы сине-зеленого океана на самом деле больше никакая не земля и не вода. Это кожа Ра’хаама. Красивые ветви, вьющиеся лозы и завитые листья, греющиеся в тепле ядра планеты. Маска, скрывающая лицо растущего под ней монстра.
Но, судя по данным, по всем показаниям приборов…
– Он все еще спит, – бормочет Скар.
– Похоже, – киваю я.
– Ты правда думаешь, что это сработает? – спрашивает она.
Я сжимаю челюсти, наблюдая, как отдается приказ и флот начинает проходить через врата. Стараюсь не думать обо всем, что нам нужно, но чего у нас нет, обо всем, что нам пришлось потерять, чтобы добраться до этого момента. Кэт, Зила, Кэл и Аври.
– Должно, – выдыхаю я.
Флот действует как по учебнику. Армада кораблей выходит из врат будто по мановению руки Творца. Волна за волной ригеллианские «коды», челлерианские «косы» и бетрасканские «сахт-ка» рассекают тьму, словно стрелы, взмывающие в небо над каким-то древним полем битвы, пока вороны поют, призывая к бойне.
За ними следует тяжелая артиллерия – массивные силуэты орбитальных бомбардировочных платформ Иштарри, звездолетов Аалани, боевых истребителей гремпов, варп-метателей Нулаат, авианосцев Легиона Авроры, окруженных бесконечными эшелонами «Лонгбоу». При виде всей этой мощи у меня перехватывает дыхание, от волнения по коже несутся мурашки. Какая-то часть меня отчаянно хочет быть там, с ними, чтобы нанести удар, почувствовать его.
Но я застрял в больничной палате на другом конце галактики.