Исход Авроры
Шрифт:
Нападающие на меня твари разлетаются на части, забрызгивая меня кровью и кишками. Я слышу еще выстрелы из Оружия, взрывы гранат, шипящий звук режущего плоть лезвия, а затем, над резней, раздается голос, от которого мое сердце начинает биться быстрее.
– Тош, доложи о состоянии! – кричит Тайлер.
– Чисто, капитан! – отвечает женщина, перезаряжая оружие и сверяясь со сканером. – Но к нам приближаются еще! Через семьдесят метров!
Я вытираю грязь с глаз и вижу Лаэ, стоящую надо мной, освещенную потрескивающим фиолетовым светом псионного клинка в ее кулаке. Когда я сжимаю окровавленную руку, которую она
– Ты достойно сражался, – тихо произносит Лаэ, оглядывая окружающую меня бойню.
Я смотрю на сверкающий кристаллами коридор, ведущий обратно в тронный зал.
– У меня был хороший учитель.
Ее взгляд становится жестким. В глазах полыхает ненависть.
– Он именно такой монстр, каким ты его считаешь, – говорю я ей, начисто вытирая свои лезвия. – Но семья – это… сложно.
– Ты в порядке, Кэл?
Я поворачиваюсь. Из дыма выходит Тайлер и направляется ко мне. Его массивный силовой доспех такой же потрепанный и израненный войной, как и человек внутри него. Но я умудряюсь улыбнуться, несмотря на боль, несмотря на смерть, что льется на нас дождем.
– Ты всегда отрада для глаз, Тайлер Джонс.
– Держи-ка свои губешки при себе, парень, – ухмыляется он. – Я сегодня не чистил зубы. – Повернувшись к своим людям, он начинает выкрикивать приказы: – Дакка, прикрой брешь! Тош, немедленно поставь противопожарный экран в этом коридоре! К нам прибывают новые враги, и им через нас не пройти. Двадцать секунд до контакта, быстро, быстро!
Я наблюдаю, как его команда готовится к следующему натиску. Бойня над головой становится все тише, последний из наших защитников пал. Каждый из оставшихся знает, что в этой битве победить невозможно. Но тем не менее они беспрекословно подчиняются, вдохновленные огнем в глазах Тайлера и сталью в его голосе.
Они любят его так же, как и все мы.
Некоторые вещи никогда не меняются.
Тайлер бросает мне запасную винтовку. Занимая позицию за радужным кристальным шпилем, в затишье перед бурей, он смотрит на Лаэ.
– Ты как, в норме? – тихо спрашивает ее.
Она кивает, отбрасывая с плеча серебристо-золотую косу:
– Да.
– Если хочешь отступить…
Тайлер кивает на тронный зал позади нас, не сводя с нее своего единственного здорового глаза.
– Чтобы охранять Аврору…
Лаэ поднимает свой псионный клинок, и потрескивающее сияние озаряет ее глаза. Я чувствую приближение Ра’хаама, чувствую, как его разум давит на мой собственный. Я вижу трещинки вокруг глаз Лаэ, следы бесчисленных сражений, в которых она участвовала – в которых они все участвовали, – чтобы сохранить этот крошечный огонек вселенной живым. И даже несмотря на то, что он угасает…
– Отец научил меня храбро сражаться, – с вызовом говорит она. – А моя мать – умирать с честью.
Тайлер качает головой:
– Лаэ…
– Нет, – говорит она, встречая его пристальный взгляд. – Я боюсь Пустоты не больше, чем она.
Я перевожу взгляд с него на нее, осознавая правду. Они сталкиваются, точно огонь и лед, но они не просто командир
– Идут! – ревет Тош. – Момент настал, народ!
Полагаю, сейчас это уже не имеет значения.
Враг близко.
Песнь битвы наполняет воздух.
И времени на слова больше не остается.
30 | Тайлер
ТИК-ТАК, ТИК-ТАК.
Теперь сердце у меня колотится со скоростью сто километров в секунду. Картина того, как Академия разлетается на куски, снова и снова прокручивается в голове. Моя вспотевшая рука сжимает импульсный пистолет, нож, который дала мне Саэдии, тяжело давит на запястье.
ТИК, ТИК, ТИК.
Адмирал Адамс продолжает свою речь перед собравшимися наверху, не обращая внимания на бедствие, разворачивающееся внизу:
– Вы собрались здесь, дабы обсудить растущую волну беспорядков среди многих миров нашей галактики. Но прежде чем начать, я хотел бы обратить ваше внимание на еще один вопрос, который касается не только всех присутствующих здесь видов, но и жизни каждого существа в галактике Млечного Пути.
Передо мной вырисовываются очертания ядра реактора – три возвышающихся цилиндра в огромном круглом помещении, прямо по центру Академии. Стены покрыты толстыми кабелепроводами, яркие экраны терминалов управления и мониторов подчеркивают приглушенный пульсирующий свет.
Температура здесь уже зашкаливает, почти невыносимая. Пар поднимается, шипит, клубится. Кэт отключила линии охлаждения, что приводит к перегрузке реактора и при этом каким-то образом отключает системы оповещения.
Оглядевшись, я вижу, что клеммы выключателя вскрыты, аварийные реле отключены. На полу валяется еще больше мертвецов. Шеи сломаны, позвоночники искривлены, рты открыты в беззвучных криках.
Кэт, что они с тобой сделали?
– Легион Авроры был основан более двухсот лет назад, во времена тьмы и раздоров, после войны, которую мы хотели бы никогда не повторять, – говорит Адамс, и его голос эхом разносится по амфитеатру. – С тех самых пор мы функционируем как миротворческая сила, служащая интересам разумных рас галактики. Но это не было нашей единственной целью. И я боюсь, что боевой командир де Стой и я не были до конца честны в причинах, по которым мы собрали вас здесь сегодня.
Я слышу среди зрителей саммита ропот. Пол начинает дрожать у меня под ногами.
Адамс делает глубокий вдох, оглядывает делегатов, и в этот момент на голограмме, парящей над его головой, появляется изображение большой сине-зеленой планеты.
– Представители, делегаты, друзья, это планета Октавия…
И тут, совершенно без предупреждения, трансляция прерывается.
Огни вокруг меня мигают, переходя от красного к ярко-белому. Пол снова трясется. Свет от реактора разгорается ярче, жар сильнее, и сквозь мерцающий воздух я замечаю ее, склонившуюся над другим терминалом. Горящий свет ядра отражается в ее пустой зеркальной маске.