Исход Авроры
Шрифт:
Она не знает, что я здесь. Сосредоточена исключительно на саботаже. Я медленно опускаюсь на одно колено, нажимаю на кнопку переключения импульсного пистолета на режим «убийство». Фокусируюсь только на форме. На угрозе. Не думая о девушке, которую я когда-то знал, о девушке, которая умоляла меня остаться.
Тайлер, я люблю тебя…
Я целюсь из пистолета прямо ей в сердце. Один выстрел, и все кончено.
ТИК, ТИК, ТИК.
– ДЖОНС! – раздается рев. – СТОЯТЬ!
Я
– Тайлер.
Кэт достает из-под своей униформы длинный, гладкий бластер, разработанный ГРУ.
Солдаты позади меня издают предупреждающий рев.
Я делаю выстрел, но Кэт ныряет в сторону, разряжая свое оружие в сторону охраны. И пространство наполняют выстрелы дезинтеграторов Легиона, шипение бластера Кэт, свист моей собственной пушки, в общем, в реакторной разгорается нешуточная трехсторонняя перестрелка за будущее всей галактики.
Я ныряю за ряд компьютерных терминалов в поисках укрытия и ору команде:
– Она пытается взорвать ядро реактора! Мы должны…
Слышу звон металла о металл, и когда рядом со мной плюхаются две светошумовые гранаты, распахиваю глаза. Задыхаясь, отскакиваю в сторону, и в момент срабатывания взрывчатки меня оглушает. Я с силой отлетаю в стену, падаю на пол за стальными трубами, ощущая привкус крови на зубах и языке. В ушах жуткий звон.
– Да я ж на вашей стороне, ПРИДУРКИ!
Я вижу движение – изящную тень, несущуюся в темноте к другому терминалу. Выскакиваю из укрытия, чтобы выстрелить, но за моей спиной раздается очередь из дезинтегратора – БАМФ! БАМФ! БАМФ! – и я снова вынужден прятаться. Воздух вокруг меня шипит.
Я прижат к земле.
И никак не могу до нее добраться.
– Кэт! – рычу я. – Кэт, пожалуйста, не делай этого!
Ответа нет, но зато слышен тяжелый топот сапог легионеров по металлу. В комнату врывается все больше солдат, они обходят меня с флангов. Я не хочу стрелять в них, это ведь мои люди. Мы – Легион. Мы несем свет. Но если они застукают меня со всеми этими мертвецами, валяющимися за моей спиной, и обвинением в массовом убийстве и галактическом терроризме, висящем у меня над головой…
– Кэт, пожалуйста! – воплю я. – Я знаю, ты меня слышишь!
– Джонс, все кончено! Брось оружие!
Я мельком вижу ее сквозь клубящийся пар. Сквозь пульсирующий свет. Сквозь гудящий, кипящий воздух. Но у меня нет четкого обзора. Дыхание прерывается. С тела стекает пот. Картинка снова и снова прокручивается в страдающей болью голове: осколки кристалла, взрыв Академии и голос, что
…ты можешь все исправить, Тайлер…
ИСПРАВЬ ЭТО, ТАЙЛЕР.
Я делаю глубокий вдох. Думаю о сестре. О Саэдии. Об Аври, Кэле, Фине и Зиле. И, шепча молитву Творцу, ныряю по полу с пистолетом в руке, быстро встаю на колено и целюсь прямо в голову Кэт.
БАМФ!
Пуля ранит мне бедро. Боль пронзает тело, железная убийца прожигает мою плоть насквозь, и я задыхаюсь от боли. Рикошет. Я вижу, как пуля попадает Кэт в левую руку, и она поворачивается, шипя от боли.
БАМФ!
Вторая пуля попадает мне в висок. Я чувствую, как трескается кость, плоть обжигает, глаз в глазнице раскалывается. Когда я падаю вперед, пистолет выскальзывает из моей руки и со звоном ударяется о решетку.
БАМФ!
Третья пуля угождает в поясницу и выходит через живот. Жгучая кровь брызжет на металл передо мной. Я снова задыхаюсь, в голове белый свет, ноги подкашиваются, я их не чувствую. Падаю на палубу, во рту кровь, сильно ударяюсь лбом о металл. На лице что-то мокрое. Я ничего не вижу правым глазом, не могу…
Приближающиеся шаги.
Пульсирующий жар.
На меня падает тень, и когда я со стоном переворачиваюсь, то вижу форму Легиона и дезинтеграторную винтовку, направленную прямо мне в лицо.
– Игра окончена, преда…
Что-то врезается в солдата сбоку – что-то длинное и блестящее, движущееся как жидкость. Туловище солдата оторвано от бедер, его тело падает, разбрызгивая кровь. Я слышу тревожные крики, звуки, похожие на щелканье хлыста, влажные всплески. Над головой мелькает тень, угольно-серая, бледно-белая, с крошечными голубыми вкраплениями в форме цветка.
Кэт.
Я усиленно моргаю, следя за ее движениями сквозь пар. Она лавирует среди солдат, как бритва, как демон, как чудовище. Маска сброшена, голубые глаза горят призрачным светом. Замирая от ужаса, я вижу, что рукав ее формы оторван в том месте, где я в нее выстрелил. И из этой кровавой раны торчит длинный пучок шипастых щупалец длиной в два-три метра – таких же сине-зеленых, хлещущих по воздуху, острых, как мечи, как те ужасные растения, что поглотили колонию на Октавии.
Она рассекает солдат, словно они сделаны из бумаги, а она – из битого стекла. Легионеры издают тревожный рев и открывают ответный огонь, выстрелы из дезинтеграторов рассекают воздух. Но она не останавливается, едва замедляет шаг, едва дышит, разрывая их всех на ленточки, оставляя их размазанными по стенам и разбросанными кусками по полу.
И вот она стоит, опустив голову, ссутулив плечи, тяжело дыша, а по бокам у нее колышется длинная масса шипастых прутьев, с которых капает кровь на уже пропитавшийся влагой пол.